Жан Брюс - Этим займется ОСС 117

– Это так серьезно?

Говард пожал плечами.

– Может быть. ОСС 117 должен был уйти от "Рудольфа", только получив планы. Сразу после этого он должен был пересечь афганскую границу по цепочке "Голиафа", который должен был предупредить Якуба, чтобы тот обеспечил, встречу на южном берегу Амударьи.

– Понимаю, – сказал мистер Смит, вновь пробегая глазами сводку сверхсекретной информации, которую ему приносили каждое утро. – Что вы предлагаете?

– Ничего нельзя сделать, сэр, только ждать.

Вдруг мистер Смит наткнулся на сообщение из Пешавара.

– Говард, – вы помните, кто должен был доставить Юбера из Пешавара в Балх? – спросил он взволнованно.

Говард посмотрел на шефа.

– Вилли, кажется.

– Господи! – пробормотал мистер Смит. – Послушайте это: "МАРГЕЙТ информирует, что ВИЛЛИ, уличенный в контактах с агентом ЦЕНТРА в Пешаваре, был вчера ликвидирован. Подробности следуют"... Что вы на это скажете?

Говард изменился в лице.

– Это может объяснить исчезновение Юбера.

К мистеру Смиту вернулось хладнокровие. Жестким и сухим голосом он приказал:

– Немедленно пошлите сообщение "Рудольфу", попросите его найти Юбера, если это еще возможно, и предупредить, что он, возможно, провалился. Если остался хотя бы один шанс, им нельзя пренебрегать. Такого агента, как ОСС 117, не бросают, не предприняв даже невозможное, чтобы спасти его. Я на вас рассчитываю, Говард.

Майор уже был возле двери.

– Да, сэр.

Юбер посмотрел на часы, которые ему вернули вместе с другими его вещами. Одиннадцать часов. Утро среды. Юбер вернулся в пасть к волку вечером в понедельник – значит, в больнице он находится около тридцати шести часов.

Психиатры долго допрашивали его и, если он веселился вначале, под конец это ему осточертело. Он думал, что сумел сыграть идиота, поскольку никто не приходил ему надоедать. Специалисты должны были составить заключение.

В дверь постучали, вошел санитар и сказал:

– К вам гость.

Юбер приподнялся на кровати и увидел входящего итальянского ученого.

– Вы хотели видеть Монтелеоне? – произнес гость. – Вот он, Монтелеоне!

Юбер протянул обе руки; еще немного и у него на глазах выступили бы слезы.

– Мой дорогой друг, – пробормотал он. – Как я счастлив вас видеть! Почему они так долго вас не предупреждали?

– Не надо на них сердиться. Я отсутствовал, только что вернулся из поездки.

Санитар вышел. Едва дверь закрылась, они подмигнули друг другу, потом Монтелеоне знаками дал Юберу понять, что стены могут иметь уши.

– Все улажено, – заговорил он громко, – вы будете жить у меня, будете моим гостем.

Юбер встал и начал одеваться. Монтелеоне говорил почти без остановок, расхваливая красоты своей страны в это время года. Когда Юбер собрался, он заключил:

– Мы можем ехать. Моя машина ждет у дверей. К обеду мы будем дома.

Они вышли из палаты, спустились на первый этаж, где бюрократ остановил их, чтобы Монтелеоне расписался в книге.

– Ну вот, вы и свободны, дорогой мой!

Спускаясь по ступенькам широкой лестницы, профессор добавил вполголоса по-английски:

– Почти свободны...

Машина была "зимом", управлял им человек в штатском, наверняка агент МВД. По дороге Монтелеоне говорил один, Юбер подавал голос очень редко и исключительно для того, чтобы укрепить у шофера уверенность в своем умственном расстройстве.

Они подъехали к дому на улице Чита, который Юбер уже хорошо знал. В конце концов, эта история была довольно комичной, и он бы мог искренне посмеяться, если бы его жизнь не подвергалась опасности каждую секунду.

Наконец он познакомился с Марией, немкой-домработницей, о которой рассказывал Ханно Гугенбергер. Это была полная женщина средних лет, сурового вида. Они пообедали, разговаривая о незначительных вещах. После кофе Мария попросила разрешения уйти на час или два, чтобы сделать покупки.

– Наконец-то одни! – вздохнул Монтелеоне, когда хлопнула входная дверь, что значило, что домработница ушла.

Он встал, чтобы включить радио – хорошая предосторожность на тот случай – очень возможный, – если МВД установило микрофоны в разных комнатах.

– Что вы думаете о моей комбинации? – весело спросил он. – Разве не прошло все, как по маслу?

– Как по маслу, – согласился Юбер. – Если бы я был пессимистом, то сказал бы, что все прошло слишком хорошо.

Монтелеоне на секунду застыл и озабоченно посмотрел на него.

– Слишком хорошо прошло?

– Черт! Да ни единой неприятности!