Джеймс Грейди - Гром

Каждый шаг все дальше уводил Джона от яркого света. Гласс говорил о чем-то, используя слова как сигнальные огни, чтобы увлечь Джона дальше в безлюдную темноту.

– Ты достаточно умен, чтобы найти свое место в этой истории, – сказал Гласс.

Правда, ложь – сейчас уже не важно: всего лишь слова.

Джон сказал:

– Мое место рядом с вами. С вашей командой.

– Я всегда относился к процессу вербовки с большим вниманием. Мне нужны ловкие, амбициозные люди – такие, как ты. Парни с грандиозными планами. Парни, готовые идти до конца, как ты тогда в Гонконге. Бунтовщики.

«Слишком много фонарей, – думал Джон. – И еще довольно далеко до того места».

Устал. Нога ноет. Голова горит. Сердце…

Пусть Гласс говорит. Идти вперед.

– Бунт – не ваш стиль.

– Зато твой, не так ли? – фыркнул Гласс. – Тебя просто использовали последние несколько лет. Аккуратная, тихая работа. Небольшие операции то там, то здесь. Создание новой структуры. Горсть посвященных профессионалов, скрытые статьи доходов, несколько сенаторов и конгрессменов, на которых во время предвыборной кампании «неожиданно» свалились деньги моей жены. Это гарантировало, что в нужный момент мои идеи получат одобрение.

Другие же… Сенатор Фаерстоун получил это чертово письмо, запустил его в систему. Тогда одной проститутке, которой грозила тюрьма, предложили свободу в обмен на маленькую услугу. С одним условием – если она ляпнет что-нибудь не то, из нее сделают бифштекс с кровью. Ей надо было всего лишь зайти в бар, завлечь клиента и пригласить его прокатиться. Бабах! Машина какого-то, вполне безобидного, горожанина врезается в них. Вызывают копов. Стая репортеров, сексуальный скандал. И вот Фаерстоуну уже совсем не до письма.

Из-за угла им навстречу вышла пожилая пара с огромной овчаркой на поводке.

Свидетели. Случайная помеха.

– Как…

– А почему нет? – сказал Гласс. – Если ты родился с глазами, способными видеть, то почему нет? Слепота – вот единственный грех. И для родившегося голодным… власть – единственная настоящая пища в Вашингтоне. Эдгар Гувер, будь у него в голове мозги, а не опилки, мог бы сделать все это еще в то время.

Пожилая пара перешла на другую сторону улицы.

– Коркоран-центр, – сказал Джон. – Если бы операция удалась…

– Она принесла свои плоды, – сказал Гласс. – Или еще принесет. Конечно, все было бы гораздо проще, если бы не принесло этих ненормальных… По крайней мере, в этот раз, – оборвав предыдущую фразу на полуслове, продолжил Гласс, – когда операция была на грани срыва, мне не пришлось тащить на себе труп человека, угрожавшего мне разоблачением, через зону боевых действий.

– Бейрут, – прошептал Джон. – Джерри Барбер… Вы же получили медаль за это!

– Ты однажды тоже получил медаль.

Тем временем они все дальше углублялись в темноту.

– Чего вы хотели добиться, взрывая Коркоран-центр…

– Оседлать историю, творить ее своими руками. Крупный террористический инцидент. Старое ЦРУ, ведомое оперативным отделом, Алленом, Вудруфтом и… инерцией; ФБР; Пентагон – никто не может распутать его. И когда все бы уже потеряли надежду…

– Центр по борьбе с терроризмом под руководством Харлана Гласса «вытаскивает кролика из цилиндра», – закончил за него Джон. – Харлан Гласс – герой, гений. Человек, покончивший с Ахмедом Наралом. Ахмед Нарал работал на управление?

– Аллен был «хозяином» Нарала после Бейрута – у него были какие-то свидетельства того, что у великого палестинского воина в прошлом была любовная связь с еврейкой. Убрав Нарала, я, во-первых, лишил Аллена его лучшей статьи дохода, а во-вторых, победил злодея, и все это одним ловким ударом! И еще, как премию, заполучил твою шкуру. Они отправили Вудруфта в Бейрут разнюхать насчет смерти Нарала и замести следы того, что он был их человеком. Из-за этого ты остался в одиночестве, без поддержки твоего раввина. Теперь я могу добавить к этой премии начатое Фрэнком и продолженное тобой секретное расследование, которое доказывает, что Аллен скрывал «ужасную правду» о том, что влиятельные круги в ЦРУ доверяли Наралу, превратившемуся в монстра, подобного Франкенштейну, и взорвавшему Коркоран-центр. Я пока еще не решил, представить ли Фрэнка героем-мучеником, который обнаружил, что Аллен «поддерживал» мошенника и террориста, или отвести ему роль прикрытия Аллена. Существует столько возможностей, когда все реальности призрачны, засекречены и лживы.