Чингиз Абдуллаев: Зло в имени твоем

— Я хотела тебе объяснить, — вдруг против воли вырвалось у нее.

Он покачал головой.

— Не нужно. Это была ты?

Она молчала. Ее била крупная дрожь.

— Зачем ты это сделала? — спросил он.

Внутри что-то будто треснуло и начало рассыпаться.

— Ты не хочешь разговаривать?

— Ты все знал? — наконец спросила она.

— Мы догадались. Нас предупреждали о том, что нашего подопечного попытаются убрать. Но я не думал, что это будешь ты. Мой напарник оказался прав. Он советовал не доверять тебе.

— Я знаю.

— Это был твой человек?

Она, помедлив, все-таки кивнула головой.

— Ты послала туда убийцу?

Еще один утвердительный кивок. Словно она действовала в состоянии транса. Внутри была гулкая пустота.

— Ты работаешь на советскую разведку?

Она заколебалась и наконец выдавила:

— Да.

— Я тебя убью, — просто сказал он.

— Хорошо.

— Я тебя ненавижу.

— Конечно.

— Из-за тебя погиб человек. Невиновный человек. Ты это хоть понимаешь? Или тебе все равно?

Она молчала.

Он докурил сигарету и с силой вдавил окурок в пепельницу. Раздался телефонный звонок. Он подошел к телефону и поднял трубку.

— Да, это я. Нет, не смогу. Поедете сами. Мы встретим вас, как договаривались, у президентского дворца.

Положив трубку, он посмотрел на Марину.

— Ваш план провалился. Шидловский уже в Сантьяго. Мы предполагали, что вы можете попытаться его убрать, и привезли его через Боготу. И встречали его совсем другие люди.

— Ты тоже убийца, — вдруг сказала она.

Он замер.

— Почему?

— Ты знал, что я работаю на другую разведку. И поэтому подставил вашего дипломата вместо Шидловского. Чтобы подтвердить свою версию. Ты вчера специально сказал мне, когда приезжает из Франции твой друг. Ты хотел, чтобы мы его убили.

Он достал вторую сигарету.

— Замолчи.

— Мы все сукины дети, — презрительно сказала она. — Ты знал обо всем с самого начала.

— Я не думал, что вы пойдете на такие меры.

— Ты знал! — закричала она.

— Не кричи, — поморщился он.

— Ты знал! — У нее началась истерика.

Здесь переплелось все. И ее неудача. И смерть французского дипломата. И его слова о встрече в аэропорту. Она не хотела признаваться самой себе, но по-женски ее более всего огорчало именно последнее обстоятельство. Получалось, что вчера в постели он играл с ней. О собственной безнравственной позиции она, конечно, не задумывалась. Женщина побеждала в ней разведчика. Она скулила от бешенства и злости. И тогда он подошел к ней и дал пощечину. Она замерла. Впервые в жизни ее били по лицу так расчетливо. Такого раньше никогда не было. Но она не заплакала. Просто замерла и молчала.

— Извини, — буркнул он.

Она смотрела на него, понимая, что навсегда теряет его. Теряет человека, который нравился ей абсолютно, который вдруг оказался тем идеалом, который встречается только в девичьих мечтах и почти не бывает в жизни женщины. Она смотрела на него и чувствовала, как теряет. Он, очевидно, испытывал подобное чувство. Как офицер контрразведки, он понимал выгоду от дальнейшего разговора с ней. Как мужчина, он этого не хотел. Это было унизительно и неприятно. Он наконец принял решение.

— Уходи, — сказал он, боясь, что передумает.

В голосе было презрение, и это обидело ее больше всего.

Она продолжала сидеть на стуле.

— Уходи, — на этот раз он просил.

И она это почувствовала.

Поднявшись, она посмотрела на него. Он сидел отвернувшись. Она шагнула к дверям, и в этот момент вошел напарник Дорваля. Увидев молодую женщину, он, не сдержавшись, ударил ее довольно сильно по лицу. Она упала на пол. Дорваль вскочил на ноги.

— Сука, — сказал Юэ.

Дорваль посмотрел на нее. Из разбитой губы текла кровь.

— Кажется, сегодня все решили испытывать на мне свою силу, — сказала она, вдруг обретая хладнокровие. Словно такой удар все поставил на свои места.

— Ее нужно сдать чилийцам, — сказал Юэ.

Дорваль молчал.

— Я сейчас позвоню в службу безопасности, — шагнул к телефону Юэ, поднимая трубку.

Дорваль шагнул следом, нажал на рычаг. Его напарник изумленно взглянул на него.

— В чем дело? Это из-за нее убили нашего дипломата.

— Не звони.

— Но почему? — закричал Юэ.

— Не нужно звонить, — твердо сказал Дорваль, — ты представляешь, что они с ней сделают?

— А что они сделали с Эженом? Ты будешь объясняться с его женой? — закричал Юэ. — Кончай валять дурака. Отойди, дай мне позвонить.

— Нет, — твердо сказал Дорваль.