Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем

— Ее будут встречать в Москве, — сказал он канадскому дипломату, — я думаю, вы доедете спокойно.

— Конечно, — успокоил его дипломат.

— Не волнуйся, дядя Митя, — послышался из купе голос племянницы, — все будет хорошо.

— Время! — закричал проводник. — Скоро трогаемся.

— А может, тебе перейти в другое купе, чтобы не беспокоить мистера Фарнела? — Дядя даже не запомнил фамилии дипломата. Робер испугался: кажется, прелестную незнакомку сейчас от него уведут.

— Не беспокойтесь, — осторожно сказал он, рискуя вызвать подозрения бдительного дяди.

— Сейчас узнаю, можно ли поменять, — поспешил дядя к проводнику.

Канадец с сожалением посмотрел ему вслед. Носильщик, получивший свои два рубля, поблагодарил женщину и отправился следом. Уже подали сигнал к отправлению, когда вернулся запыхавшийся дядя Митя.

— Ничего не получается, — страдальчески сказал он. — Мария, тебе придется остаться здесь. Все места заняты, представляешь?

— Провожающих просят сойти! — снова закричал проводник. — Уже отходим.

— Ну, до свидания, до свидания, — торопливо сказал дядя Митя, целуя племянницу, и протянул на прощание руку канадскому дипломату.

— Вы за ней последите, — сказал он на прощание, поспешив к выходу.

Поезд тронулся, дядя еще долго шел за вагоном, махая рукой.

Канадец вошел в купе.

— Он, очевидно, вас очень любит, — осторожно сказал Робер, обращаясь к женщине.

— Может быть, — немного нервно ответила она.

Наверняка смущается таким вниманием своего дяди, подумал проницательный дипломат. На самом деле Марину Чернышеву смущал сам Робер Фарвелл. Это было ее первое серьезное испытание в жизни, и она не знала, как сумеет себя проявить.

Легкий шок она испытала уже на вокзале, когда ее спутник так разительно переменился. В роли ее дяди выступил сотрудник генерала Маркова полковник Ильин, который из всегда молчаливого, внимательного и собранного сотрудника на вокзале без грима, без смены одежды внезапно превратился в какое-то полусмешное-полутрогательное существо с жалобными интонациями в голосе, так опекающее свою племянницу. Он даже начал как-то смешно всхлипывать, словно был простужен, и поминутно чесать правое ухо нервным движением руки. Марину поразило блестящее актерское мастерство полковника. Перед ней был совсем другой человек. Это было высшее мастерство профессионала, разведчика-нелегала, умеющего перевоплощаться. И когда уже в поезде полковник вдруг сам предложил Марине перейти в другое купе, она похолодела от ужаса. Столь искусная игра даже ее убедила в искренности его слов. Она решила, что в последний момент Марков изменил правила игры и ей не придется ехать в Москву с канадским дипломатом. Но вернулся «дядя Митя», и все стало на свои места. И только тогда она поняла, что его предложение было обычным компонентом той игры, в которую он так блестяще играл.

Теперь, сидя в купе напротив Робера Фарвелла, она глядела на мелькавшие мимо дома и пыталась собраться с мыслями, помня о приготовленной для нее роли. В купе вошел проводник и поставил на столик два стакана чая с сахаром.

— За постель платить будете? — спросил он.

— Да, конечно, сколько я вам должна? — спросила Чернышева.

— Не беспокойтесь, — подскочил Фарвелл, протягивая проводнику сразу пять рублей.

Он хорошо знал цену за белье и чай. Всех дипломатов перед выездом в страну инструктировали, кому, где и сколько нужно платить. Проводник с благодарностью принял синюю купюру.

— Если еще понадобится чай, скажите, — сказал он на прощание и закрыл за собой дверь.

Они остались вдвоем в запертом купе. Марина вдруг с удивлением подумала, что волнение почти прошло. Ей было просто интересно узнать, кто такой этот Робер Фарвелл. Он был молодой и красивый. И совсем не страшный. Во всяком случае, не был похож на тех шпионов из комиксов, которыми пугали советских школьников времен «холодной войны».

— Вы, очевидно, впервые едете одна? — спросил дипломат, явно желая завязать разговор.

В отличие от него она знала его сексуальную ориентацию и некоторые особенности его психологии. Поэтому она односложно ответила:

— Да.

Важно было, чтобы беседу постоянно поддерживал именно он.

— Ваш дядя очень беспокоился, — продолжал дипломат.

— Он всегда такой. — Ее ответы должны быть максимально нейтральными.

Но дипломат был настойчив.

— Вы живете в Москве? — спросил он, пробуя горячий чай.

— Да, — снова односложно ответила она.