Чингиз Абдуллаев - Традиции демонов

— Именно поэтому мы и встречаемся, — сказал Шейнер. — Зачем нам лишний скандал накануне ратификации договоров между нашими странами о безвизовом режиме?! Мне даже подумать страшно, какое количество представителей ваших спецслужб хлынет в нашу страну.

— А ваши к нам не поедут? — спросил Астахов. — Или мы сейчас находимся в Бруклине?

— Это беспредметный разговор. Нас интересует конкретная цена. Конечно, у вас могут быть претензии, которые мы хотели бы обсудить до того, как вы их официально выскажете.

— Победа в тендере, — сказал всего три слова Астахов.

Оба понимали, что эти слова рано или поздно прозвучат. Шейнер театрально всплеснул короткими руками, развел их в стороны:

— Ну как вам не стыдно, дорогой Владимир, покупать нефть столь неприличным способом.

— Не переигрывайте, — строго одернул его Астахов, — вы должны понимать, что у нас есть собственные интересы.

— Поэтому с самого начала вы нам не мешали, рассчитывая выторговать лучшие условия нашего соглашения, — хитро прищурился Шейнер.

— Мы не думали, что все сложится именно так. Но сейчас мы требуем победы в этом тендере.

— Там работает комиссия…

— Хватит. Карты открыты. Не нужно ничего больше говорить. Такова наша цена. И таковы наши условия.

— Вы просто безнравственные люди. Сдаете свою делегацию за право добычи нефти на южных участках, — цинично заявил Шейнер, — а я полагал, что вами движут более высокие мотивы. Оказывается, вы столь же меркантильны, как и американцы.

— Нет, мы так же прагматичны, как и вы, — парировал Астахов.

— Это очень сложный вопрос. За голову Юсуфа аль-Рашиди предлагают двадцать пять миллионов долларов, а разработка нефтяных месторождений на юге способна дать два или три миллиарда долларов. Цены несколько разные, вы не находите?

— А вы не сравнивайте с ценой, которую дают американцы. Вы вспомните, во что обошлись террористические акты только в Нью-Йорке, когда рухнули обе башни Торгового центра. Вы знаете точную сумму в миллиардах долларов, которую заплатили страховые компании?

На этот раз промолчал Шейнер. Он понимал, что его собеседник прав.

— Мы должны будем провести большую работу, выйти на Государственный департамент, — нехотя пробормотал он. — Речь идет о крупнейшей нефтяной компании Америки, в которой задействованы интересы вице-президента США Чейни. Нам будет очень трудно убедить американцев отказаться от подобных разработок. Они не пойдут на это даже ради аль-Рашиди. Слишком высокая цена сделки.

— Тогда совместная разработка, — сразу предложил Астахов, — пополам. «Эксон мобил» и наш «Южнефтегазпром». Это предложение самое выгодное для американцев. Они поставляют технику и вкладывают деньги, мы посылаем туда своих специалистов, которые могут работать, не опасаясь попасть в руки пограничников соседней страны. Иран сразу выдаст нам любого из наших нефтяников, кто случайно окажется на их территории.

— Интересное предложение, — пробормотал Шейнер, — и очень перспективное.

— Мы тоже так считаем, — кивнул Астахов.

— Хорошо. Я попробую переговорить с нашим руководством. Но учтите, что наша цель остается неизменной. Уничтожение аль-Рашиди как главная задача нашей операции.

— Вы, прямо как Катон-старший, все время твердите, что «Карфаген должен быть разрушен», — добродушно заметил Астахов. — А еще говорят, что евреи самые лучшие ростовщики и торговцы. Сейчас вы больше заняты уничтожением аль-Рашиди, чем получением прибыли для «Эксон мобил».

— Именно поэтому мы смогли создать и сохранить свое государство, — очень серьезно ответил Шейнер. — Отказываясь от прежних привычек и догм. Наши деды начали работать на земле, превращая пустыни в цветущие сады, наши отцы взялись за оружие, создавая лучшую армию в мире. Почти две тысячи лет мы занимались только тем, что нам разрешали делать. Торговать и продавать, заниматься ростовщичеством и ювелирным делом. Нас не брали в армии, нам не давали работать на земле, нас не пускали во власть. Нужно было все начинать заново. И поэтому мы создали свое государство и свою армию, сумев выжить в окружении многочисленных соседей, которые нас так ненавидели. Иногда нужно уметь отказываться даже от очень больших денег во имя своих принципов. Мы это хорошо понимаем в нашей стране. Поэтому уничтожение аль-Рашиди для нас самая важная задача.

За обедом они молчали. Другие члены делегации уже успели спуститься и пообедать. К ним присоединился только Кажгельды, который смущенно признался, что проспал обед. Так они и сидели втроем за столом. Фархад подумал, что эти двое годятся ему в дети. Одной было чуть больше тридцати, другому под тридцать. Совсем другое поколение. Они были совсем маленькими, когда развалился Советский Союз. Их уже не воспитывали на подвигах молодогвардейцев и Зои Космодемьянской. Наоборот, их учили, что все это была лишь советская пропаганда. Не было подвига Зои, которую фашисты повесили. Она всего лишь пыталась поджечь сарай с сеном, заготовленным для лошадей. Не было подвига молодогвардейцев, которые вывешивали только нелепые листовки и смогли сжечь документы на бирже труда, за что фашисты их и наказали. Вся история советского народа была опрокинута назад. Коллективизация была представлена как сплошное насилие над крестьянином, которого просто морили голодом и отнимали последнее. Никто не вспоминал, что именно колхозы и совхозы дали фронту столь необходимый хлеб, когда на коллективные поля выходили женщины и дети.