Чингиз Абдуллаев - Полное каре

– Абсолютно невозможно. Не говоря уже о том, что служба собственной безопасности казино следит за всеми контактами всех своих крупье с любым из приехавших игроков. Конечно, невозможно. Но я точно рассчитал, что именно мсье Жирарду вы доверяете более всех остальных и именно он сможет беспрепятственно выйти отсюда, что, собственно, и произошло.

– Понятно, понятно, – нетерпеливо сказал Шиброль. – Но как можно спрятать эту емкость?

– Задний карман, – усмехнулся Дронго, – у господина Жирарду брюки с задними карманами, которые не закрывает его фирменная жилетка. В суматохе сразу после убийства нужно незаметно положить эту емкость ему в задний карман.

– Предположим, что вам это удалось. Но рано или поздно он ее там обнаружит...

– Поздно, – возразил Дронго, – если я спланировал убийство, то мой сообщник просто вытащит этот пузырек у него из кармана, когда мсье Жирарду будет в соседней комнате. И никому даже в голову не придет, что я использовал крупье как своеобразный почтовый ящик. Улика будет изъята, никаких доказательств убийства не останется.

Шиброль и Клодт переглянулись.

– Остается порадоваться, что вы не убийца, – задумчиво покачал головой Клодт, – иначе у нас не было бы никаких шансов.

– Вы всегда так неистощимы на выдумки или на вас действует обстановка этого казино? – поинтересовался Шиброль.

– Всегда, – кивнул Дронго. – Понимаю, что нескромно. Но это моя профессия, господа. Значит, у нас пятеро выбывших. Остается восемь человек. Не так уж и много. Наш уважаемый премьер Омар Халид, большой чиновник из Баку Ниязи Кафаров, французский бизнесмен Леван Тарджуманян, канадский миллиардер Генрих Херцберг, сын российского олигарха Константин Романишин, бывший казахский вице-премьер Айдар Досынбеков, грузино-украинский немец Тенгиз Бибилаури и господин Маланчук, который живет в Венгрии, но является гражданином Украины. Только восемь человек, господа, один из которых убийца. Подождите. Нет. Остается только семь. Кафарова гарантированно можете исключить из этого списка.

– Почему? – заинтересовался Шиброль. – Он ведь ваш земляк, и поэтому вы считаете, что он не может совершить преступление?

– Нельзя так примитивно мыслить, господин Шиброль. Извините меня, но вы же профессиональный следователь. Преступление может совершить каждый из этой восьмерки, одержимой пагубной страстью к игре. Но именно Кафаров вышел из комнаты еще до того, как принесли чашки с кофе. И вошел туда уже после того, как чашку взял погибший Лежен. У него абсолютное алиби, он не подходил к чашке с кофе, за это я ручаюсь. Значит, остаются только семь человек, один из которых убийца.

– Будем иметь в виду ваши рассуждения, – кивнул Клодт, – но вы понимаете, что завтра у них последняя игра. А потом они разъедутся по своим странам, и мы никогда не сможем найти убийцу. Во всяком случае, это будет очень сложно сделать. В нашем распоряжении только сутки. В течение этого времени ни один из них, разумеется, не покинет Монако, ведь каждый из них перевел для игры пять миллионов евро, которые он хочет не только отыграть, но и выиграть весь приз. Поэтому пока игроков держит здесь самый сильный «якорь». Но что будет потом?

– Итак, у нас в запасе только двадцать четыре часа, – согласился Дронго, – нужно что-то придумать, чтобы найти убийцу.

– Каким образом? – поинтересовался Клодт.

– Пока не знаю. Но мы обязаны что-то придумать. Самое главное, что у нас есть это время и есть четкий список подозреваемых.

– Первое убийство не мог совершить никто из них, – напомнил Шиброль, – вчера все они сидели в этой комнате, а убийца в это время стрелял в Чеботаря.

– Первое убийство абсолютно точно связано со вторым. Сначала убрали Чеботаря, а затем хотели убрать меня. Очевидно, мы им мешали. Нужно выяснить – кому и почему. Тогда мы легко найдем убийцу. И того, кто стрелял, и того кто отравил несчастного мсье Лежена.

– Вы держитесь с большим самообладанием, если учесть, что вы должны были оказаться на его месте, – безжалостно заметил Шиброль.

– Верно. Но в отличие от мистера Лежена я никогда не делаю несколько глотков сразу, когда беру незнакомую чашку или стакан. Я пробую сначала на язык, затем – небольшой глоток и только потом позволяю себе пить эту жидкость. Многолетняя привычка быть осторожным, иначе я бы просто не выжил.

Дверь открылась. На пороге стояли эксперты, прибывшие из Ниццы.

– Разрешите? – спросил кто-то из них.

– Входите, – кивнул Клодт, – можете начинать работу.