Сергей Донской - Дату смерти изменить нельзя

– Отпустите ее, – попросил Бондарь, – я все расскажу.

– Не сомневаюсь, – важно произнес Пьо. – Но тебе придется поспешить. Я прикажу своим людям остановиться лишь тогда, когда услышу правду.

– Ай! – взвизгнула Лиззи. Пользуясь своим превосходством в силе, кореец, оседлавший жертву, оттянул пальцем ее трусики и сделал несколько дополнительных взмахов тесаком. При этом он весь подался вперед, стремясь хорошенько рассмотреть, что находится под одеждой Лиззи. Его сообщник тоже наклонился ниже. Едва не столкнувшись головами, они шумно засопели. В зале ощутимо запахло потом. Гадая, что за пакость затеяли корейцы, Бондарь перешел на взволнованную скороговорку, спеша изложить заготовленную легенду:

– Дело было так. Я сошел на берег без гроша в кармане. Тут эти двое подкатили. Говорят: платим штуку баксов за пустячную работу…

– Дайте мне свободу! – пронзительно крикнула Лиззи. – Моя кожа! Прекратите портить мою кожу, подонки!

– Она как-то странно разговаривает, – подозрительно прищурился Пьо. – Дайте ей свободу, хм. Звучит не по-русски.

– Лиза – эстонка, – быстро сказал Бондарь. – Но дело не в ней. Дело во мне. Я взял эти деньги… Я!

Кореец, сидящий на извивающейся девушке, извлек из кармана матерчатый мешочек, напоминающий кисет.

– Перец, – пробормотал Пьо.

– Да прекрати ты меня потчевать! – вспылил Бондарь, которому становилось все труднее контролировать свои эмоции.

– Перец в мешочке, – услышал он, – самый острый из всех, что существуют на свете. Молотый чили.

Корейцы, удерживающие Лиззи, вопросительно посмотрели на своего главаря. Тот выставил ладонь, давая понять, что спешить пока не следует. Обратил разрезы своих черных глаз на Бондаря и пояснил:

– Если посыпать ранку на теле этим перцем, то ожог в сравнении с этим покажется детской шалостью. Сосчитай, сколько порезов на животе Лизы. – Пьо покачал головой. – Ей не позавидуешь. Такая нежная кожа…

– Я взял деньги и получил поручение, – сказал Бондарь. – Мне было велено прийти в этот чертов ресторан и заказать сыр с йогуртом. Я не думал, что это может оскорбить корейцев.

– Нас трудно оскорбить, – философски молвил Пьо. – Мы привыкли скрывать свои истинные чувства.

– Да, этого у вас не отнять…

– У нас ничего не отнять, русский. Продолжай.

– Дальше все просто. – Бондарь умышленно сунул в рот сигарету не тем концом и выругался, сплевывая табачные крошки. – Вернее, мне казалось, что все будет просто.

– Я слушаю, – сказал Пьо, уставившись на притихшую Лиззи. В его взгляде не было и сотой доли того вожделения, которое полыхало в глазах подручных. Это был взгляд стервятника, знающего, что рано или поздно он получит свою добычу.

– Сделав заказ, – продолжал Бондарь, – я должен был посидеть еще немного, а потом покинуть ресторан.

– Так.

– Дойти пешком до самой набережной…

– Так.

– Повернуть обратно и проделать маршрут в обратном направлении…

– Так.

– Дальше все.

– И за такую ерунду тебе заплатили тысячу долларов? – удивился Пьо.

– Пока что я получил только задаток, – мрачно сказал Бондарь. – Вот деньги. – Он выложил на стол сотенную купюру, позаимствованную у Лиззи.

– Маловато.

– Была еще одна такая же бумажка, но…

– Прогулял, – подсказал Пьо.

– Было дело, – сокрушенно признался Бондарь. – Встретил Лизу, и началась у нас такая болтанка… Баллов на девять, не меньше.

– Тебе известно, зачем ты должен был явиться сюда, а потом гулять по городу?

– Вчера не думал об этом. Сегодня догадываюсь. – Бондарь закурил, делая короткие, жадные затяжки. – Меня использовали в качестве наживки. Эти сволочи хотели проследить, кто станет следить за мной после того, как я произнесу пароль. Вот же попался! – Кулак Бондаря врезался в согнутое колено. – Сам сунул голову в петлю, да еще Лизку прихватил. Не удержался. Соскучился по бабам в море, понимаешь?

– Не понимаю, – холодно ответил Пьо. – Мы, корейцы, никогда не совершаем глупостей из-за женщин.

– Завидую, – искренне произнес Бондарь.

– А вот я тебе нет.

– Самое главное забыл! – Восклицание сопровождалось хлопком по якобы бестолковой голове. – Эти двое! Они должны ждать меня поблизости.

– Зачем? – оживился Пьо.

– Чтобы расплатиться, когда я сделаю петлю и вернусь, – сказал Бондарь.

– Это вряд ли.

– Почему?

– Подумай сам, глупый, – улыбнулся с чувством превосходства Пьо. – Допустим, ты вышел из ресторана и отправился в сторону набережной. Допустим, я или кто-то из моих людей отправились за тобой следом. Все, мы засветились! – По лицу Пьо пробежала тень. – А этого допустить никак нельзя.