Сергей Донской: Никогда не говори: не могу

Бондарь был полностью с ним согласен, хотя не видел в Семеныче серьезного соперника. Старик пускался на уловки с приглушенным светом лишь для того, чтобы его мишень невозможно было разглядеть издали. Как правило, она была прострелена заранее и чуть ли не в упор, о чем свидетельствовал характер пулевых отверстий. Бондарь давно догадывался об этом, но помалкивал. Его интересовала собственная меткость, а не дырки, проделанные Семенычем. А собственная меткость оставляла желать лучшего.

– Может, в следующий раз удвоим ставки? – предложил Семеныч.

– Вот вернусь из отпуска, – сказал Бондарь, – тогда поглядим.

– Отпуск? Сейчас?

– Зима – самое подходящее время для отдыха. Не люблю столпотворений.

– Да я не про зиму, – отмахнулся Семеныч, – я про общую обстановку. Время тревожное. Слыхать, у вас, оперов, дел невпроворот.

– На мне свет клином не сошелся, – буркнул Бондарь. – Без меня людей хватает.

– Странно. Кто ж тебя отпустил?

– Руководство.

– Ну, ему виднее, – сдался Семеныч, твердо решив про себя, что сегодня же подаст рапорт о своих опасениях по поводу поведения оперуполномоченного ФСБ Бондаря Е. Н.

Правда, точно такое же решение принималось и вчера, и позавчера, но до сих пор осуществлено не было. Семеныч никак не мог заставить себя заложить любимчика начальству.

Между тем с капитаном явно творилось что-то неладное. Прежде он почти всегда выполнял стрельбы с лучшими результатами по управлению. Теперь его показатели ухудшались с каждым днем.

«Что же с тобой происходит, сынок? – размышлял Семеныч, привычно разбирая свой пистолет, из которого на самом деле было выпущено шесть пуль, а не три. Первые выстрелы отгремели рано утром, когда в тире никого не было. Продолжение последовало уже в присутствии Бондаря, когда задача Семеныча заключалась в том, чтобы случайно не задеть мишень, оставив на ней лишнюю пробоину. Он, как всегда, проделал свой трюк безукоризненно, но привычного удовлетворения не испытывал. Очень уж его беспокоило нынешнее состояние Бондаря.

«Выбрит плохо, – отмечал про себя Семеныч, – веки воспаленные, пьяным не назовешь, однако и к трезвым причислить язык не поворачивается. Нужно срочно принимать меры, пока парень не опустился окончательно. Потом будет поздно. Появятся сомнительные дружки или бабы шалопутные. Бабы – в первую очередь. Они неприкаянных мужиков за сто верст чуют, моментально слетаются. Бондарь для них все равно что валерьянка для кошек. В момент слопают».

– Тут вот какое дело, – заговорил Семеныч, косясь на облачившегося в куртку капитана. – Поговорить с тобой хочу. Давно уже собирался.

– Говори, – позволил Бондарь.

– Через месяц ты вообще в мишень попадать перестанешь, если будешь продолжать в том же духе.

– В каком духе? – безразлично спросил Бондарь, прислушиваясь скорее к мятному вкусу во рту, чем к словам собеседника.

– За воротник закладывать в рабочее время, – натужно закончил Семеныч.

– Фи, как прозаично. За воротник! В рабочее время я позволяю себе лишь пару сухих мартини с водкой и лимонным соком.

– Не знаю, как насчет мартини, а водочкой действительно попахивает. Это все потому, что не закусываешь. Ты хоть завтракал сегодня?

– Поджаристая булочка, – начал перечислять Бондарь, – кусочек масла, блюдечко оливок и сельдерей с дольками сыра. Этого мне показалось мало, поэтому в дополнение пришлось заказать дюжину устриц.

– Где заказать? – опешил Семеныч.

– В нашем буфете, естественно. Там подают превосходных устриц. Но особенно меня порадовал сегодняшний обед. Бифштекс, охлажденное шампанское и горячий кофе с ирландским виски и со сливками. – Закончив свою насмешливую тираду, Бондарь не преминул вернуть камешек, брошенный в его огород: – Ты хоть сегодня обедал, Семеныч?

– Эх, капитан-капитан, – покачал головой Семеныч. – Все шутишь. А ведь я серьезно. Смотреть на тебя больно. Пропадаешь ты.

– Чую с гибельным восторгом, – туманно высказался Бондарь.

– Какой там восторг, к свиньям собачьим. Глянь на свою мишень. Не стыдно?

– Ну-ка, дай сюда другую. Только не с человеком, а с машиной. Я тебе сейчас покажу, как нужно стрелять.

– Уже показал, – проворчал Семеныч, тем не менее выполняя просьбу.

– Фломастер есть? – спросил Бондарь, принимая протянутый лист.

– Тут тебе не художественная мастерская. Еще краски попросил бы.

– Ручка?

– Ну, этого добра хватает. – Семеныч выполнил и эту просьбу.