Чингиз Абдуллаев - Агент из Кандагара

– С приездом, – сказала на хорошем английском языке эта дама, – добро пожаловать в Карачи!

– Здравствуйте, – удивленно ответил Маджид. В мусульманских домах не принято, чтобы гостей встречала женщина, подумал он. Тем более если она выходит, не покрыв голову.

Словно прочитав его мысли, она улыбнулась.

– Удивлены, что вас встречает дама? – спросила она.

– Немного, – признался Маджид, – мне казалось, что Пакистан более традиционная страна, чем мой родной Ливан.

– Так и есть, – кивнула она, – здесь масса своих условностей. Особенно в Карачи. Даже будучи премьер-министром, Беназир Бхутто должна была появляться в платке. Да будет Аллах милостив к ней. – Она достала сигареты и закурила.

– И к вашим родственникам и знакомым, – сказал традиционную фразу Маджид. – Значит, вы хозяйка этого дома?

– Нет, – улыбнулась она, – я не хозяйка. Я – профессор Бегум Гюльсум Сайед; возможно, вы про меня слышали.

– Вы профессор Сайед? – не поверил Маджид, изумленно глядя на женщину. – Я читал ваши работы в Кембридже. Но вы работали в Америке, кажется, в Гарварде…

– Я уже полтора года работаю здесь, – сообщила она, – в нашей лаборатории. А вы Маджид аль-Фаради, ученик профессора Тейлора. Все правильно? – Она не стала уточнять, что прилетела сюда из Австралии под чужим именем и уже полтора года работала над проблемой, которая должна была стать проблемой и самого Маджида.

– Да, – растерянно кивнул он, – но почему позвали меня, если здесь есть такой специалист, как вы?

– Я специалист по физическим свойствам химических элементов и их соединений, – напомнила профессор Сайед, – а вы специалист в очень интересной области химических технологий. К сожалению, ваш предшественник погиб при невыясненных обстоятельствах, когда в прошлом году вернулся в Великобританию, за своей семьей. Здесь считают, что его убрали англичане, которые не могли допустить, чтобы такой известный специалист оставался работать в Пакистане.

– Почему? – растерянно спросил Маджид.

– После того как наши соотечественники создали свой сверхсекретный ядерный объект в Кахуте, около Исламабада, и появилась возможность получать обогащенный уран благодаря мужеству, смелости и находчивости Абдул Кадир-хана, англичане стали проверять всех специалистов из нашей страны, занятых проблемами химии и физики. Вы ведь наверняка знаете, что многие направления в области химии уже засекречены. Все работы по ядерному магнитному резонансу и ядерному квадрупольному резонансу, как и по гамма-резонансной спектроскопии, были засекречены.

– «Эффект Мёссбауэра», – кивнул Маджид. – Но в Кембридже мне разрешен доступ к подобным материалам.

– Вы же не пакистанец, а араб, – напомнила профессор Сайед, потушив первую сигарету и сразу доставая вторую, – для них это пока большая разница. А нам нужен специалист в области синтеза химических элементов с применением новых технологий.

– Поэтому меня так срочно нашли? – тихо уточнил Маджид.

– Да.

Маджид поднял руку, посмотрел на часы. В этот момент он даже не вспомнил о том, что эти часы были подарком Бахыш-хана. Откуда ему было знать, что весь разговор с профессором Сайедом был уже записан на пленку? Телефон лежал в кармане выключенным, он так и не включил его после приземления в Карачи. Но даже выключенный телефон работал, указывая место его нахождения.

– Где ваша лаборатория? – спросил он.

– Недалеко отсюда, – кивнула она, – но нам нужно подождать. Скоро сюда приедет еще один человек из нашей лаборатории, который хотел с вами увидеться. А потом вы познакомитесь и со всеми остальными.

– Я думал, что меня попросят отправиться в Афганистан, – признался Маджид.

– Это не обязательно, – усмехнулась она, – все необходимое для работы у нас есть. Идемте в соседнюю комнату. Там есть стол и стулья. Нам нужно многое с вами обсудить. Дело в том, что мы собираемся применить новые технологии использования азотной кислоты и щелочей для работы в закрытых помещениях.

– Простите, я не совсем вас понял…

– Метро, – пояснила она, – мы собираемся применить новые технологии в метро. Там ведь хорошо продуваемые длинные коридоры, которые могут усилить эффект применения наших новых растворов.

– Это очень опасно, – сказал Маджид, – при таком применении невозможно будет стабилизировать ситуацию по меньшей мере в течении двух или трех суток. При этом распространение отравленной среды может растянуться на многие километры.