Чингиз Абдуллаев - Агент из Кандагара

– Вы умеете молиться?

– Совершать намазы? Конечно.

– Нужно будет не забывать молиться. И лицом к Мекке. Каждый день в зависимости от того, кем вы себя считаете. Если суннитом, то пять раз в день. А курды, насколько я знаю, сунниты.

– Это на публику. Не люблю я подобных типов. Если веришь в Аллаха по-настоящему, то должен молиться для себя, в душе.

– Я хочу дать вам Коран. – Фоксман достал небольшой Коран на золотой цепочке и протянул его Физули. Тот взял этот подарок, удивленно взглянув на американца. Коран был ощутимо тяжелым.

– Это золото? – уточнил Физули.

– Цепочка позолоченная, Коран тоже. Но дело не в золоте. Вы удивились, что он такой тяжелый?

– Верно.

– Это передатчик. Даже если вас схватят и разденут, проверяя все до нитки, даже если заберут телефон, часы, одежду, ботинки, то Коран трогать не решатся. Этот расчет на их психологию. В тот момент, когда вы будете с человеком, который нас интересует, вам останется только нажать на обложку вот здесь.

– Сколько у меня будет времени, чтобы уйти? Только скажите правду.

– Правду… – вздохнул циничный Фоксман. – Думаю, что немного. Несколько минут, больше мы вам просто не дадим, чтобы накрыть того человека, о котором я говорю.

– Вы скажете мне его имя?

– Конечно, – Фоксман назвал имя и Физули мрачно взглянул на него.

– Вы действительно полагаете, что мы можем встретиться?

– Все делаем для этого. Но вам, конечно, не поверят, если вы вот так просто отправитесь туда. И я бы тоже вам не поверил…

– Тогда почему вы посылаете меня завтра в Мардин?

– Все очень просто. Вы встретитесь с человеком, который будет вашим напарником. Он человек своеобразный и непредсказуемый. Его зовут Иззет Гюндуз. И мы не знаем, что именно он может вам предложить, прежде чем вы отправитесь в Пакистан, а оттуда в Афганистан. Возможно, он потребует, чтобы вы провели новый террористический акт прямо у него на глазах, возможно, он найдет кого-то из тех, кто вас знал. Хотя здесь мы попытались подстраховаться. Возможно, он придумает еще что-то. Я не могу точно знать все, что придет ему в голову.

– Подождите, – нахмурился Физули, – а если он действительно предложит мне совершить реальный террористический акт?

– Иначе вам не поверят, – тихо, но твердо ответил Фоксман. – Если они будут довольствоваться только медицинским осмотром, то я буду рад больше всех. А если потребуют пойти на теракт, чтобы убедиться в вашей благонадежности, то мы пойдем на это. Возможно, они попросят вас застрелить какого-то чиновника или полицейского.

– Вы понимаете, о чем просите? Даже если речь идет об одном убитом полицейском или случайном прохожем, это просто безумие.

– Мы можем все это устроить. Вспомните, как мы «убили» Мартину. Все будет выглядеть вполне натурально. Это не так сложно.

– А если со мной будет проверяющий, который сделает контрольный выстрел в голову? Вы же сами говорите, что человек, с которым я должен увидеться в Мардине, совершенно непредсказуем. Как тогда вы сможете объяснить родственникам погибшего, что подобная инсценировка переросла в кровавую трагедию?

– Зачем так патетически? Ведь все можно объяснить гораздо проще – погиб при исполнении служебных обязанностей. Если это будет полицейский или чиновник, то часть риска входит в их должностные обязанности.

– Вы так легко рассуждаете о человеческой жизни, – вздохнул Физули, – а речь идет о человеке, который окажется обычной мишенью, вот так, запросто.

Фоксман взглянул на него. Тяжело вздохнул.

– Господин Сабанчи, одиннадцатого сентября две тысячи первого года в Нью-Йорке погибло несколько тысяч человек, среди которых были представители всех религиозных конфессий. Ни один из погибших не был ни в чем виноват. Чтобы их спасти, нам нужно было более активно внедрять в ряды террористов свою агентуру. Если бы тогда кто-то предложил устроить подобный контролируемый террористический акт, чтобы убить пять или десять ни в чем не повинных людей, но спасти несколько тысяч, неужели вы бы лично отказались?

– Это демагогия, господин Фоксман. Русский писатель Достоевский считал, что нельзя строить храм счастья на страданиях и слезинке даже одного ребенка.

– Как раз то, что вы говорите, и есть демагогия чистой воды. Вы же профессионал, господин Сабанчи. Скажите, как иначе мы заставим их поверить в вашу легенду? Если у вас есть другой вариант, то скажите нам.

– Надо подумать.

– У вас нет ни времени, ни возможности. Даже если вы откажетесь, все равно там появится Ахмед Саразлы, который уже стал местной легендой и который согласится на проведение любого террористического акта. Но это будет другой человек, которого мы готовили как вашего дублера.