Александр Витковский - За пять минут до ядерной полуночи

Встреча затягивалась, спорных и нерешенных вопросов оставалось много, и потому гость посольства вновь вернулся к главной теме диалога – превентивному ракетному удару по ядерным объектам Ирана.

– А если кому-то из журналистов придет в голову мысль, хотя бы отдаленно напоминающая реальный ход операции, которую вы хотите осуществить? От непредвиденной утечки информации или преднамеренного слива тоже никто не застрахован…

– Первое: никакого слива и никакой утечки в силу сверхсекретности миссии и крайне ограниченного круга лиц, допущенных к ее проведению. – Американец уверенно и твердо излагал свою позицию как давно и тщательно продуманную. – Второе: для того, чтобы быть доказательным, этому догадливому журналисту нужна хоть какая-то фактическая основа. А ее не будет – об этом позаботимся мы с вами. И третье: даже озвученная в прессе догадка будет выглядеть чушью настолько глупой и неправдоподобной, что ее тут же высмеют, а скорее всего, просто забудут. В любом случае она утонет в реве буйной фантазии других журналистов.

– Ну а потом, когда произойдет событие, об этом вещем журналисте наверняка вспомнят.

– Пусть вспоминают и даже восторгаются. Конечно, это повысит его профессиональный рейтинг как аналитика, но по большому счету кому нужны догадки по поводу событий вчерашнего дня? Мир ценит и готов платить большие деньги не за туманные про-зре-ни-я, а за обоснованные и конкретные прогнозы, которые сбываются в режиме реального времени.

– Но в любом случае после ракетного нападения будет расследование. Иран может провести его сам, может привлечь международных экспертов.

– Назовите мне хоть одну чрезвычайную ситуацию, изучение и проверка которой ответили бы на все вопросы и предоставили объяснения, которые удовлетворили бы всех.

«К сожалению, это так, – подумал Гарушкин. – Хоть убийство Кеннеди, хоть гибель подводного атомохода «Курск» даже спустя многие годы оставили после себя уйму спорных вопросов».

– Уверяю вас, даже самое тщательное расследование данного инцидента не составит однозначной картины происшедших событий, – продолжал американец. – Если Иран проведет его самостоятельно, никто не поверит в объективность. А что касается международных экспертов, то через третьих лиц мы подставим персам лучших специалистов… наших специалистов. И все будет, как в цирке: чем больше и внимательнее вы следите за руками фокусника, тем меньше видите и понимаете. В большой политике всегда так – главное остается за кадром.

– Признаюсь честно, я не разделяю вашей уверенности.

– В каждом большом деле должен быть свой скептик. К тому же расследование может длиться годами. А пока эксперты будут спорить и опровергать друг друга, в мире произойдут новые события и еще более шокирующие скандалы… Люди просто забудут об этой бомбежке. Скажи, ну кто сейчас помнит израильскую операцию «Орхард» в сентябре 2007 года?

– «Фруктовый сад»?

– Да, «Фруктовый сад».

– Но ведь ты помнишь…

– Только потому и помню, что сам имел к ней некоторое отношение.

«Вот тебе и на!.. – подумал Гарушкин. – Мы-то поражались смелости и наглости израильтян, которые в пух и прах разбомбили ядерный реактор в Сирии. А собака-то, значит, вот где была зарыта… Выходит, налетчики чувствовали за собой мощную поддержку из-за океана. Хм, прочная спайка Иерусалима с Вашингтоном прослеживается едва ли не в каждой силовой акции Израиля, и вряд ли тут следует чему-либо удивляться…», – а вслух заметил:

– Обычно в детективах при поиске убийцы сыщики руководствуются принципом: ищите того, кому это выгодно. В данном случае выгодно Израилю и США.

– Совершенно верно. Но мы – США и тем более Израиль – здесь окажемся ни при чем. Это докажет весь ход расследования. А что касается России – ей абсолютно невыгодно бомбардировать Иран. Более того, ваше государство – тоже в какой-то мере окажется в позиции потерпевшей стороны. Ведь захвачено судно с российским грузом и в перспективе – явная угроза еще одного срыва контракта. В общем, как ни крути, Россия, как жена Цезаря, – вне подозрений. Кстати, страховое возмещение вы, конечно, получите полностью, – улыбнулся американец.

Слушая Джона, Николай Константинович вспомнил строчки из характеристики, которую дал этому церэушнику один из агентов влияния Службы внешней разведки, действующий в США: «… прагматик, конкретен в постановке задачи и упорен в достижении оперативных результатов, циничен, готов идти по головам, если они не покрыты звездно-полосатым флагом. При этом умеет располагать к себе собеседника, входить в доверие, энциклопедически образован, обладает аналитическим складом ума. Никаких сантиментов в том, что касается работы. Из всего спектра проблем выбирает и детально разрабатывает главные. Основываясь на большом жизненном опыте и глубоком знании оперативной обстановки, верно просчитывает логику развития как главных, так и сопутствующих событий и факторов. Отличается тем, что умело и органично встраивает оперативные мероприятия в канву текущих событий, надежно скрывая свою разведывательную деятельность. При необходимости способен подчинить ситуацию интересам достижения главной оперативной цели. В чрезвычайных обстоятельствах находит креативные решения возникших сложных вопросов…»