Джек Хиггинс: Год тигра

Большую часть его внутреннего пространства занимали лошади. Шавасс сидел словно в тумане и пил из пиалы горячий чай. От его овечьего тулупа шел густой пар. На полу по другую сторону от печки спали измотанная Катя и двое детей. Жена Османа Шерифа стояла возле печки и терпеливо ждала, когда закипит чайник.

В дальнем углу тусклым дрожащим пламенем горела маленькая масляная лампа, а под ней рядом с полковником Ли на корточках сидели Хоффнер и Осман Шериф. Китаец периодически стонал, а доктор каждый раз его успокаивал. Один раз полковник попытался приподняться, и тогда казаху пришлось снова уложить его.

Вскоре старик поднялся с корточек, попросил Османа Шерифа укрыть китайца овечьей шкурой и подошел к печке.

– Как он? – спросил Шавасс.

Хоффнер со вздохом ответил:

– Придется мне ампутировать ему три пальца на левой руке. Для него это настоящая трагедия, но гангрена хуже. Как хорошо, что вас нашел Осман Шериф.

Снаружи донесся вой ветра, и Шавасс невольно поежился.

– Да, если бы не этот домик, мы бы в такую ночь долго не протянули, – сказал он. – Этот казах настоящий мужчина.

Сколько надо иметь мужества, чтобы в такую погоду отправиться на поиски. А на полковника я наткнулся, когда, сам того не зная, вернулся на прежнее место.

Хоффнер не спеша набил табаком трубку и хмуро произнес:

– А я считал, что достаточно изучил его. Теперь у меня на этот счет большие сомнения. Не понимаю, что заставило его в буран пойти за нами пешком.

– Бог его знает, – ответил англичанин. – Что творится в голове ярого коммуниста выше моего понимания.

Подошел Осман Шериф и присел рядом с ними. Улыбнувшись жене, которая принесла ему чай, он тихо произнес:

– Вам, людям с Запада, многое кажется странным. Мы же привыкли мыслить другими категориями. Здешний охотник не прекратит преследовать зверя, пока его не убьет или сам не погибнет.

– Нет, – покачав головой, мягко возразил ему Хоффнер. – Мне кажется, что полковником двигало что-то еще. Чтобы довести его до такого состояния, требовались мотивы более основательные.

– Все объясняется очень просто, – сказал Шавасс. – Ли охотился за вашим атташе-кейсом.

– Но как полковник мог узнать, что я его забрал с собой? Ведь капитан Цен не смог с ним связаться. Нет, Пол, ему нужны были вы.

– Как бы то ни было, но он гнался за нами троими, – ответил Шавасс. – Это точно.

– К этому я мог бы кое-что добавить, но это сейчас уже не важно, – сказал Хоффнер.

Он лег, подложив под голову атташе-кейс, и укрылся овечьим тулупом.

– Извините, хочу немного поспать, – сказал старик.

Шавасс растянулся рядом с Хоффнером и, глядя на огонь в печке, попытался понять причину, по которой полковник Ли, рискуя своей жизнью, погнался за ними. Однако ответа на этот вопрос так и не нашел.

Веки Шавасса устало сомкнулись, и он погрузился в глубокий сон.

Проснувшись, Шавасс некоторое время лежал неподвижно и, глядя в низкий потолок, пытался сообразить, где находится. «В скольких же местах мне пришлось побывать», – подумал англичанин. Наконец вспомнив, что он в Тибете, Шавасс приподнялся.

Руки его опухли и покрылись цыпками, лицо горело. Он провел пальцами по щекам и нащупал глубокие ссадины.

Все, кроме него, казалось, спали. Шавасс наклонился к печке, подул на тлеющие поленья, и они снова загорелись. В домике сразу посветлело. И тут он увидел склонившуюся над полковником Ли Катю.

Лицо ее было болезненно белым. Осторожно ступая, она пробралась между лежавших на полу тел к Шавассу и села рядом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила девушка.

– Ничего, выживу. А как наш друг?

– Я услышала его стон и решила взглянуть на него. Что с его рукой?

– Обморозил, – ответил Шавасс. – Доктору пришлось ампутировать ему три пальца.

Катя с тихим присвистом тяжело вздохнула. Шавасс положил руку ей на плечо.

– Я понимаю, все это словно в кошмарном сне, – сказал он. – Но этот сон скоро кончится. Как только установится погода, мы тронемся в путь. А отсюда до границы рукой подать.

Девушка помолчала, а потом произнесла:

– Пол, как ты думаешь, почему он в буран пошел за нами пешком?

– Судя по всему, он очень этого хотел. Желание догнать нас его буквально съедало. Хоффнер полагает, что это из-за меня.

Катя нахмурилась.

– Что он хотел этим сказать? – спросила она.

Шавасс пожал плечами:

– Полковник Ли – человек, который свято верил в коммунизм, как священник в Бога. Вся его жизнь была построена на этой вере.