Джек Хиггинс: Орел улетел

– Но теперь-то он знает все? – спросил Манроу. – Я говорю о Канарисе.

– Похоже, что знает, сэр, и очень недоволен, но что он может сделать? Вряд ли он побежит докладывать фюреру.

– Да и Гиммлер тоже, – заметил Манроу. – Ведь вся операция проводилась без ведома фюрера.

– Однако Радл получил от Гиммлера документ, подтверждающий его полномочия, который был подписан самим Гитлером, – возразил Картер.

– Якобы самим Гитлером, – ответил Манроу. – Держу пари, этот документ сожгли в первую очередь. Гиммлер не оставит такую улику.

– Да и нам ни к чему, чтобы об этой операции писали в «Дейли экспресс», сэр. Подумать только: немецкие десантники предпринимают попытку захватить премьер-министра Великобритании, вступают в бой с американскими «рейнджерами» в небольшой деревне на территории Англии.

– Да, такое сообщение вряд ли повысило бы боевой дух наших войск. – Манроу снова заглянул в документы, лежавшие перед ним. – Этот парень из ИРА, Девлин. Интересный персонаж. Значит, по твоим данным, он был ранен в ходе операции?

– Да, сэр. После этого он находился на лечении в Голландии и однажды ночью ушел из госпиталя и не вернулся. Насколько нам известно, сейчас он в Лиссабоне.

– Вероятно, он попытается как-нибудь перебраться в США. За ним следят наши люди? Кто наш резидент в Лиссабоне?

– Майор Артур Фрэр, военный атташе посольства, – ответил Картер. – Ему даны необходимые инструкции.

– Хорошо, – кивнул Манроу.

– Так что нам делать со Штайнером, сэр?

Манроу нахмурился, размышляя.

– Как только он поправится, перевезите его в Лондон. Немецкие военнопленные по-прежнему содержатся в Тауэре?

– Немногие, сэр. Только те, которых выписывают из госпиталя ВВС. Это в начале войны туда направляли почти всех немецких подводников, захваченных в плен.

– Гесса тоже поместили в Тауэр.

– Значит, дело особой важности, сэр?

– Давайте сделаем так. Переведем Штайнера в Тауэр. Пока не подыщем какое-нибудь надежное место, пусть полежит в госпитале. Что еще?

– Есть одно новое обстоятельство. Как вам известно, отец Штайнера был замешан в нескольких заговорах против Гитлера. За это установлено особое наказание. Он был повешен на рояльной струне, и всю казнь по приказу Гитлера засняли на кинопленку.

– Неприятная история.

– Дело в том, сэр, что нам удалось заполучить пленку, на которой заснята казнь генерала Штайнера. Один из наших агентов в Берлине переправил ее через Швецию. Не знаю, захотите ли вы смотреть эти кадры. Отвратительное зрелище.

Манроу в раздражении поднялся и стал вышагивать по комнате. Потом резко остановился и чуть заметно улыбнулся.

– Скажи-ка, Джек, этот мерзавец, Варгас, еще работает в испанском посольстве?

– Хосе Варгас, сэр. Торговый атташе. Мы давно не обращались к нему.

– Но немцы уверены, что он работает на них?

– Варгас всегда служит тому, кто больше платит, сэр. Он действует через своего двоюродного брата, который работает в посольстве Испании в Берлине.

– Отлично. – Лицо Манроу расплылось в улыбке. – Пусть передаст в Берлин, что Курт Штайнер у нас в руках и находится в Тауэре. Это звучит эффектно. Но самое главное, пусть сделает так, чтобы об этом узнали и Канарис и Гиммлер. Посмотрим, что они предпримут.

– Боже, что за игру вы задумали, сэр? – спросил Картер.

– Это не игра, Джек, это война. Ну, давай еще выпьем, и езжай домой отдыхать. Завтра у тебя будет много дел.

В Вевельсбурге, маленьком городке в Вестфалии, недалеко от Падерборна, есть старинный замок. В 1934 году этот замок был передан в распоряжение Гиммлера. Сначала он намеревался разместить там военное училище для подготовки старших офицеров СС. На перестройку здания затратили миллионы марок, а в результате получилось архитектурное чудовище в готическом стиле, ничем не хуже павильона кинокомпании «Метро Голдвин Мейер» – одной из огромных съемочных площадок в Голливуде, где многие режиссеры снимали свои картины в те годы, когда была мода на исторические фильмы.

Замок имел три крыла, башни, вокруг был прорыт крепостной ров. В южном крыле находились апартаменты самого рейхсфюрера, рядом с ними – огромный зал, которым Гиммлер особенно гордился. В этом зале проводились заседания Суда чести – совещания, на которые приглашались лишь избранные офицеры СС. Во всем этом чувствовалось стремление Гиммлера возродить ритуалы времен короля Артура и рыцарей «Круглого стола», а также его увлечение оккультизмом.