Александр Авдеенко - Горная весна

— Слушай!..

Говорила она горячо, сбивчиво, опуская подробности, но Гойда ясно понял смысл того, что произошло.

Магазин, куда зашла Анна Степановна, расположен напротив главного входа протестантской церкви. Покупая продукты, Анна Степановна увидела через витринное стекло Батуру. Он стоял на каменных плитах паперти с черной шляпой в руках. Люди, проходя мимо старика, молча, не останавливаясь, бросали ему мелочь. И только один человек, незнакомый Анне Степановне, наверняка не здешний, не яворский, поравнявшись с Батурой, осмотрел его с ног до головы, пожал плечами, что-то сказал и прошел в церковь. Человек этот очень похож на иностранца: высокий, в светлом коротком пальто, в роговых очках. Анна Степановна невольно заинтересовалась им. Она вышла из магазина и направилась в церковь. Незнакомец, сняв шляпу и прислонившись к дверному косяку, с любопытством оглядывал прихожан и убранство храма. Пробыл он здесь недолго. Когда покинул церковь, Анна Степановна пошла за ним. Ей было интересно, остановится ли он еще раз около Батуры, скажет ли ему что-нибудь. Да, опять остановился. Порывшись в карманах, достал десятирублевку, бросил ее в шляпу Батуры и сказал: «Мало, но больше не могу». Кроме Батуры, около церкви стояли еще двое нищих. Им иностранец тоже дал по десяти рублей. После этого он вышел на улицу, где его ждала открытая машина, принадлежащая яворской гостинице «Интурист». Когда иностранец уехал, Анна Степановна сосредоточила свое внимание на Батуре. Уверенный, что за ним никто не наблюдает, он достал полученную десятирублевку, бегло осмотрел ее и снова спрятал в карман.

Выслушав рассказ Анны Степановны, Гойда помчался к Зубавину. Через несколько минут он был на Киевской, у внутреннего подъезда райотдела МГБ. Взбежал по крутой лестнице на второй этаж и, тяжело дыша, остановился перед глухой дверью начальника отдела. Отдышавшись, поправил кепку, постучал в дверь.

В кабинете, кроме Зубавина, были незнакомый Гойде полковник и генерал Громада, которого в Яворе знали все.

По выражению лица лейтенанта Зубавин понял, что Гойда явился с исключительно важным докладом.

— Есть новости? — спросил он.

— Да, товарищ майор. Разрешите доложить?

Зубавин повернулся к полковнику:

— Это он самый… Василий Гойда. Познакомьтесь.

— Очень рад. Точно такой, каким я и представлял его. — Полковник Шатров крепко пожал руку лейтенанту.

Генерал Громада приветливо кивнул Гойде. Подняв очки на лоб, близоруко щурясь, он с нетерпением ждал новостей.

Василь рассказал, что произошло на паперти протестантской церкви. Закончив доклад, он отступил к двери, выжидательно замер. Молчали все. Громада сердито дымил трубкой и задумчиво, запрокинув голову, смотрел в потолок. Шатров озабоченно утюжил ладонями свои поседевшие виски. Зубавин нетерпеливо поглядывал то на часы, то на план города Явора, разложенный на столе. Все трое, повидимому, думали об одном и том же, решали одну и ту же задачу.

Первым нарушил молчание Зубавин.

— По-моему, это посол Крапса, связник, — сказал он.

— Да, похоже, — осторожно сказал генерал Громада.

— А ваше мнение, товарищ полковник?

— Не знаю, — раздумчиво ответил Шатров. — Если этот иностранец-связник, то почему он так рискованно среди бела дня, не боясь провалить себя и своего агента, пошел на встречу с Батурой?

— Почему же это рискованно, товарищ полковник? — возразил Зубавин. — Никакого риска. Ведь он уверен, что Батура вне наших подозрений. И потом это так естественно для иностранца: заинтересоваться церковью, подать милостыню нищему. Нет, товарищ генерал, это связник. Я уверен, что вместе с милостыней он опустил в шляпу Батуры и директиву «Бизона». Она изложена тайнописью на десятирублевке.

— Да, пока похоже на то, — согласился Громада.

Шатров сомневался:

— Не знаю. Ваши предположения слишком… как это вам сказать… — он неожиданно улыбнулся, — дюже прямолинейные. Я привык рассуждать поосторожнее. Мне думается, что Крапс умеет действовать хитрее и вернее. Впрочем, чей черт не шутит… Может быть, вы и правы. Давайте проверим мои сомнения и вашу убежденность.

— Как? Что вы предлагаете? — Громада посмотрел на полковника Шатрова.

— Евгений Николаевич, могли бы вы под каким-либо очень благовидным предлогом, в самом срочном порядке, через милицию задержать и обыскать этого нищего?

— Можно! Поехали, товарищ Гойда!

Игнат Батура и был тем самым агентом Джона Файна, который носил имя великого человека — «Гомер». Он выполнял только задания резидента Дзюбы и только перед ним отчитывался, не зная ни одного из агентов Дзюбы, и они его не знали. О том, что у Дзюбы тоже были начальники, он догадывался, конечно. Но понятия не имел, кто они и где находятся. Да он и не очень интересовался этим. Аккуратно снабжал Дзюбу собранной информацией, получал деньги — вот и все. Известие о гибели Дзюбы дошло до него в тот же день, когда в «Закарпатской правде», в отделе происшествий, была напечатана заметка. «Гомер» не растерялся. Он понимал, что со смертью Дзюбы не кончилась его шпионская карьера. Был уверен, что рано или поздно к нему на угол Кировской и Ужгородской или на паперть протестантской церкви явится наследник Дзюбы и все начнется сначала.