Джек Хиггинс - Эпицентр бури

— Я привела человека, который хочет тебя видеть, дядя Данни, — обратилась к нему Анжела.

Он взглянул сначала на нее, потом на Диллона с удивлением на лице:

— Что я могу сделать для вас, сэр?

Диллон снял очки.

— Да благословит Бог всех нас, — произнес он с белфастским акцентом, — и особенно тебя, старый подонок.

Фахи побледнел, как мертвец, потрясение было слишком сильным.

— Господи помилуй! Это ты, Син, а я думал, что ты давно сыграл в ящик!

— Как видишь, нет, я здесь, перед тобой. — Диллон достал из бумажника пятифунтовую банкноту и передал ее Анжеле: — Пару виски, предпочтительно ирландского.

Она вернулась к бару. Диллон повернулся. У Данни Фахи были на глазах слезы. Он крепко обнял Диллона.

— Боже мой, Син! Я не могу выразить, как я рад тебя видеть!

Гостиная в доме Фахи была неопрятной и захламленной, со старой мебелью. Диллон сидел на диване, а Фахи растапливал камин. Анжела на кухне готовила еду. Кухня была без дверей, и Диллон видел, как она там суетится.

— Как тебе жилось, Син? — Фахи набил трубку и закурил ее. — Десять лет прошло с тех пор, как ты куролесил в Лондоне. Да, парень, ты заставил британцев призадуматься.

— Я не смог бы это сделать без тебя, Данни.

— Прекрасные деньки! А что случилось потом?

— Европа, Ближний Восток. Я все время был в движении. Много работал для ООП. Даже научился летать.

— Действительно?

Вошла Анжела и поставила на стол тарелки с яичницей, поджаренной с беконом.

— Ешьте, пока не остыло. — Она вернулась с подносом, на котором стояли чайник, молоко, три кружки и тарелка с хлебом и маслом. — Простите, что нет ничего более существенного, но мы не ждали гостей.

— Для меня и это хорошо, — сказал ей Диллон и начал жадно есть.

— Теперь, Син, ты здесь и одет как английский джентльмен. — Фахи повернулся к Анжеле: — Разве я тебе не говорил, что за актер этот человек? Все эти годы до него не смогли дотронуться даже пальцем, ни разу.

Она энергично закивала головой, радостно глядя на Диллона. От возбуждения она изменилась в лице:

— Вы теперь в деле, господин Диллон, я имею в виду ИРА?

— Скорее в аду наступят прохладные дни, чем я стану работать на эту шайку старперов, — заявил Диллон.

— Но ведь ты над чем-то мозгуешь сейчас, Син? — сказал Фахи. — Я вижу. Давай выкладывай.

Диллон закурил сигарету.

— Что, если я скажу тебе, что работаю на арабов, Данни, на самого Саддама Хусейна?

— Господи, Син, почему бы и нет? Ну, и что он хочет чтобы ты сделал?

— Он жаждет сейчас нанести удар. Что-нибудь из ряда вон выходящее. Америка слишком далеко. Остаются британцы.

— Ничего не может быть лучше, — глаза Фахи заблестели.

— На днях Тэтчер приезжала во Францию для встречи с Миттераном. Я собирался нанести удар на пути к аэродрому. Прекрасно все было подготовлено — тихая проселочная дорога и все такое, но тот, кому я доверился, выдал меня.

— А разве это не всегда так? — буркнул Фахи. — Так что теперь ты ищешь другую мишень? Кто, Син?

— Я думаю о Джоне Мейджоре.

— Новом премьер-министре? — спросила Анжела с трепетом. — Вы не осмелитесь.

— Конечно, осмелится! Почему бы и нет? Ребята почти достали все это проклятое британское правительство в Брайтоне, — ответил ей Фахи. — Продолжай, Син. В чем твой план?

— У меня его нет, Данни, вот в чем дело. Но за это столько заплатят, что ты и представить себе не можешь.

— Это тоже довод в пользу того, чтобы добиться успеха. Так что, ты пришел к дяде Данни за помощью? — Фахи подошел к буфету и вернулся с бутылкой виски «Бушмиллз» и двумя стаканами. Наполнив их, он обратился к Диллону: — Есть у тебя какая-нибудь идея?

— Нет еще, Данни. Ты все еще работаешь для ИРА?

— Я в глубоком подполье. Это был приказ из Белфаста, причем так много лет тому назад, что я уже забыл когда. С тех пор — ни одного известия. Мне все надоело до чертиков, и я поселился здесь. Меня это устраивает: природа, здешние люди… Они никуда не лезут. Я устроился неплохо, занимаюсь ремонтом сельскохозяйственных машин и ухаживаю за овцами. Мы счастливы здесь, Анжела и я.

— И тебе до чертиков скучно. Кстати, ты помнишь Мартина Броснана?

— Да, конечно. Вы были врагами.

— Недавно я столкнулся с ним в Париже. Вероятно, он объявится в Лондоне, чтобы найти меня. Он будет работать на британские спецслужбы.

— Ублюдок! — Фахи нахмурился и набил табаком свою трубку. — Кажется, я слышал забавную историю о том, как несколько лет назад Броснан пробрался в дом десять по Даунинг-стрит под видом официанта и никак это не использовал?