Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

— «Шорок-дуа, што-один».

Джайлз несколько раз нараспев повторил слоги, которые звучали словно припев погребальной песни.

— Я только сейчас понял, что бедняга все время бормотал эти слова. Я просидел у его постели всю ночь и едва не сошел с ума: «шорок-дуа», «што-один». Боже, не удивительно, что потом я позабыл эту абракадабру!

Модести только слегка повернула голову, но в этом движении Таррант уловил с трудом скрываемое возбуждение.

— Это же цифры, только произнесенные по-русски, не так ли, Уилли?

— Очень похоже. Я умею считать на этом языке только до десяти, но могу сказать точно — «дуа» означает «два».

Таррант мысленно несколько раз повторил слова и сказал:

— Если позволите мне воспользоваться телефоном, через две минуты мы будем знать точный ответ.

— Конечно, сэр Джеральд. Телефон в мастерской.

Таррант кивнул и направился к двери. Модести подошла к Джайлзу и легонько пнула его босой ногой в колено.

— Вставай, Джайлз.

Джайлз поднялся — Модести обняла его и торжественно произнесла:

— А теперь, мой милый, тебе пора уйти в тень. Мне жаль расставаться с тобой, но у меня есть предчувствие, что нам с Уилли предстоит серьезная работа. Дела такого рода сопряжены с увечьями и даже смертью — если, конечно, ты не профессионал.

— Вроде того, что ты проделала в Калимбе? И снова против тех типов?

— Весьма возможно. Пока я ничего не могу сказать наверняка, но чувствую, что все идет к тому. Поэтому тебе лучше исчезнуть, Джайлз.

— Но мне некуда идти, правда.

— Мы все устроим.

— Вообще-то спасибо, но я говорю: нет.

Голос его звучал решительно.

— Пожалуйста, будь благоразумным, дорогой.

— Я очень благоразумен. Неразумно бежать от того, чего ты подсознательно боишься, — неважно, незнакомая ли это операция или негодяи вроде тех, которые пытают и запугивают людей. Мне отвратительна одна лишь мысль об отступлении. Всякий раз, когда человек сдается и уступает, его страх только растет и крепнет.

Таррант вернулся из мастерской и молча смотрел на слившихся в объятии Модести и Джайлза. Он слышал последние слова Джайлза: они могли показаться банальными и помпезными, но в устах Джайлза тирада не производила такого впечатления. Он высказал вслух то, что чувствовал, здесь не было и намека на позу — он даже произнес все это не очень охотно.

— Я хочу сказать, — продолжал Джайлз, — если тебе пришло в голову вышвырнуть меня из пентхауза, ради Бога, это твое право. Если какая-нибудь миссия предложит мне работу хоть на краю света, я поеду, не раздумывая. Но я не собираюсь прятаться под кроватью только потому, что какие-то кретины могут напасть на меня, если я останусь рядом с тобой. Черт побери, Модести, если все будут так себя вести, мы окажемся под каблуком у самых отпетых дегенератов! Например, у мафии.

Модести оценивающе посмотрела на него и, не разжимая объятий, тихо спросила:

— А что будет с бедной миссис Леггетт и минералами в ее желчном пузыре?

— Надеюсь, это все-таки камни… Что ты сказала? А, да ничего не будет, я ее прооперирую.

— К сожалению, я не умею спорить с тобой, Джайлз, — в глазах Модести светилось беспокойство, — проблема заключается в том, что ты абсолютно прав. Но люди вроде тебя просто не в состоянии выстоять против такого негодяя, как Брюнель. Тебя сотрут в порошок.

— А я и не собираюсь драться с ним. Но и убегать не стану.

— Знаешь, Джайлз, ты иногда бываешь таким болваном, что мне хочется тебя ударить.

Модести поцеловала Джайлза в щеку и повернулась к Тарранту.

— Вам сделали перевод, сэр Джеральд?

— Это названия чисел по-русски. Сорок два и сто один. Если исходить из обычной системы географических координат, я бы сказал, что это сорок два по горизонтали и сто один по вертикали.

— Давайте посмотрим.

Пеннифезер подошел к свисавшему с потолка канату и поплевал на руки. Уилли развернул карту и наложил слайд. Точка пересечения координат оказалась на территории Руанды, примерно в двадцати пяти милях западнее границы с Танзанией. Некоторое время они внимательно рассматривали карту, наконец Уилли сказал:

— Да-а, ожидали увидеть пещеру джинна, который выполнит три наших желания. Просто точка на карте, ничего особенного.

— Ничего особенного для нас, — Таррант выпрямился, — я заберу карту и слайд с собой. В нашем отделе картографии все тщательно проверят и дадут точное описание этого места. Если мы рассуждаем правильно, то здесь есть что-то, что можно зафиксировать со спутников.