Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

Таррант услышал, как сбилось дыхание Модести, и увидел, что она сложилась пополам. Но, падая, Модести успела вытянуть руки вперед и центральной частью своей палки прижала к полу ударивший ее конец оружия Уилли. Свернувшись клубком, она выбросила ноги вверх, между широко разведенными руками, и весом всего тела надежно блокировала палку Уилли.

На мгновение они замерли в этом положении. Потом из-под маски Уилли послышался короткий смешок.

— Не любишь сдаваться, верно?

Модести встала на ноги и сняла маску.

— Хотела попробовать другой способ защиты против твоих самурайских штучек. Увы, очко за тобой, Уилли.

Таррант зааплодировал.

— Никогда не видел ничего подобного. Боюсь, теперь мне придется считаться со взглядами Уилли на палку.

Модести сняла с крючка полотенце и вытерла лицо.

— Здесь я безнадежно отстаю от него, мне редко удается даже просто коснуться его своей палкой. Если человек умеет обращаться с этим оружием хотя бы вполовину уровня Уилли, он может смело считать палку своим лучшим другом.

— Считайте, что вы меня убедили. Но, к сожалению, у вас не так много возможностей воспользоваться этим. Я хочу сказать, что как оружие самозащиты, которое вы все время носите с собой в сумке через плечо, палка вряд ли удобна.

Уилли отрицательно покачал головой.

— Я ни разу не пользовался палкой в реальных боевых ситуациях, да и вряд ли мне когда-либо это удастся. Но мы тренируемся, потому что это хорошо для муги.

— Муга? Не знаю этого слова.

Голос Тарранта звучал спокойно, почти лениво. Ему было интересно послушать об их экзотических, немного странных боевых искусствах, но подводить к этой теме надо было осторожно: почувствовав любопытство, они вполне могли переменить предмет разговора.

— Это слово японское.

Модести слегка нахмурилась — интуиция подсказывала Тарранту, что она сейчас думает о кульминации их последней операции, вновь анализирует свои действия.

— Японское? — переспросил Таррант. Он снова взял газету и сделал вид, что рассматривает снимки.

Модести кивнула с отсутствующим видом.

— В любом рукопашном бою присутствует муга. Это как короткое замыкание в мозгу: вы реагируете на движение противника подсознательно, но при этом делаете совершенно правильные ходы, — она неторопливо вытирала полотенцем шею. — Например, вам кто-то угрожает. Вы мгновенно оцениваете множество факторов — количество нападающих, скорость их перемещений, взаимное расположение, их координацию, намерения, защищенность тылов и так далее. Каждую секунду происходят изменения, фактически, их можно выразить математическими кривыми. Сознание не может обрабатывать информацию с такой скоростью. Для этого вам необходим компьютер, который подсказывал бы единственно верную последовательность действий. Если вы все делаете правильно, индикатор этих действий лишь мигает, и тогда у противника нет ни одного шанса. Это настолько невероятно, что иногда выглядит так, будто соперник вам просто подыгрывает. Так вот, компьютер мгновенного действия — это и есть муга.

Модести бросила полотенце Уилли и с силой потерла ладонями щеки.

— Только что моя муга была не на высоте. А о чем мы говорили?

— До муги? По-моему, ни о чем, — сказал Таррант, — вы сражались на палках.

Таррант понял, что вел себя абсолютно правильно: Модести уже вышла из задумчивости и больше ничего не скажет, но он уже вполне удовлетворил свое любопытство.

— Мне понравились газеты. Еще раз спасибо, примите мои поздравления. И позвольте осведомиться: а не было ли в сейфе Брюнеля еще чего-нибудь?

— Было, — Модести уселась на шкафчик рядом с Таррантом, — там было несколько связок документов. Насколько я понимаю, все зашифрованные. Нам они ничего не говорили, но Фрейзер от пары бумажек пришел в восторг. Они сейчас у него, так что вы сможете заняться ими на досуге. Кроме того, там еще было сорок тысяч долларов наличными, которые можно пропустить через банковские каналы — пойдут на благотворительность или что-нибудь в этом роде. Правда, Уилли хочет пожертвовать их в фонд «Бедствующие джентльмены плаща и кинжала». Организует его сам Уилли, и кроме него, об этом никто не знает. Так что, когда наступят тяжелые времена, он не пропадет.

Таррант улыбнулся и погладил газету.

— Вы поиздержались во время операции?

— Не так чтобы очень сильно, но если это доставит вам удовольствие, мы возьмем деньги. В сейфе было и кое-что еще. Мы оставили это у себя, так как, по-моему, это довольно любопытным образом связано с операцией Брюнеля в Танзании, участницей которой я невольно стала недели три назад. Сейчас я вам покажу.