Борис Акунин - Квест

В приступе самоугрызенья Самсон пнул подвернувшийся на пути пенёк. Тот разлетелся на мелкие куски.

Всю ночь профессор не мог спать — не от волнения, а от проклятого мухомора. Долго сидеть на одном месте, и то было мучительно. От лейб-фармацевта он держался на расстоянии. Во-первых, патриотизм патриотизмом, но есть ведь и совесть; трудно смотреть в глаза человеку, который спас тебе жизнь, а ты собираешься отплатить ему коварством. Во-вторых, Анкр проницателен, мог заметить состояние Фондорина и что-то заподозрить.

В общем, до самого рассвета Самсон бродил по деревне да вокруг околицы. Вернее сказать, это ему казалось, что он неторопливо бродит, а встречные оглядывались и несколько раз даже спросили, куда это он несётся и не случилось ли чего-нибудь.

Император остановился в простой избе на краю Городни. Приблизиться туда было нельзя, да профессор и не пытался. В этой шахматной партии Наполеон был, конечно, фигурой первой важности — ферзём. Но что пользы от ферзя, если убрать с доски короля?

Лагерь зашевелился ещё затемно, готовясь к выступлению. Однако Фондорин знал, что Великий Человек, не выпив кофею, с места не тронется и вообще не любит перемещаться во мраке. Раньше рассвета ставка не снимется, но все должны быть готовы.

— А, вот вы где! — приветствовал профессора Анкр, когда Самсон вернулся к экипажу. — Мне очень нужно с вами поговорить, но вы будто избегаете меня. Я вижу, вас гнетут какие-то мысли. Поговорите со мной. Возможно, я разрешу ваши сомненья.

Экипаж барона был весь занят грузом — фармацевт запасся в Москве съестными припасами, тёплыми вещами и лекарствами, поэтому ехали они верхом. Фондорину это было кстати. Он действительно избегал соседства с Анкром, а если тот пытался завязать разговор, отмалчивался и вскоре отставал. Но теперь им следовало находиться рядом.

— Я желал побыть один. Мне нужно было многое обдумать. — Фондорин поглядел вокруг. Воздух из тёмно-серого стал сизым. Ещё четверть часа, и станет светло. — Но сейчас я готов к беседе. Давайте отъедем в сторону, чтоб нам никто не помешал.

Барон воскликнул:

— Отлично! Я следую за вами.

Профессор направил коня в ту сторону, где за нешироким полем пролегал овраг. Всё складывалось лучше некуда, но на душе у Самсона было мутно. Подташнивало ещё и от усталости. Действие берсеркита закончилось, глаза начинали слипаться.

— У вас подвязана рука? — спросил фармацевт, поравнявшись. — Неужели заболела рана? Это странно.

— Да. Что-то заныла. Быть может, от сырости.

— Не должна бы. Давайте я посмотрю.

— После…

Анкр посмотрел на белую ленту, которой была обвязана шапка профессора, но ничего про неё не спросил.

— Мы отдалились достаточно, друг мой. Здесь нас никто не услышит, — сказал он, удерживая лошадь Фондорина за повод. — Я догадываюсь о причине ваших терзаний. Вас тревожит судьба вашего отечества. Это естественно для человека, живущего в кругу обыкновенных привязанностей: дом, семья, родина. Но вам придётся вырваться из этого круга. Вы не такой, как все. Вы единственный!

Признаться, Самсон слушал собеседника не очень внимательно. Он прикидывал расстояние, которое отделяло их от французской колонны и от оврага. Пожалуй, в самом деле достаточно.

— Что значит «единственный»? — переспросил профессор.

— Пришло время открыть карты. Я долго приглядывался к вам и теперь окончательно убеждён, что не ошибаюсь. Даже потеря моих драгоценных помощников не столь большая плата за то, что вы живы и находитесь рядом со мной. Но вы таитесь, не доверяете мне. Я очень боюсь, что вы вновь совершите какой-нибудь опрометчивый поступок. Поэтому и решил всё вам объяснить, хоть вы ещё и не вполне готовы… — Анкр снял очки, придвинулся ближе и проникновенно вымолвил. — Вы мне очень нужны. Вы для меня самый важный человек на свете.

— Важнее Наполеона? — иронично спросил Фондорин.

— Безусловно!

Ответ был категоричен и произнесён с таким чувством, что Самсон поневоле растерялся.

— Но почему?

— Потому что кукловод важнее куклы. Хорошую куклу можно изготовить. Талантливого кукловода нужно искать десятилетиями. И я знаю, что наконец нашёл его.

Перед избами выстраивалась цепочка лейб-жандармов — личный конвой императора готовился к выступлению. Плотные облака на восточной стороне неба с каждой минутой всё больше наливались светом.

Но поражённый загадочными словами барона, Самсон уже не глядел на овраг.