Николай Шпанов - Лед и фраки

Шпанов понимал, безусловно, что никто не простил бы ему издевательства над памятью великого норвежского полярника и гуманиста Фритьофа Нансена (1861–1930). Но — отчего бы не бросить тень и на Нансена? В повести он выведен как «Фритьоф Хансен», слабохарактерный и вечно колеблющийся старик-идеалист, командующий сомнительной, мягко говоря, миссией «Графа Цеппелина».

С другими западными полярниками Шпанов обошелся еще более бесцеремонно. К примеру, соратник Амундсена Яльмар Рисер-Ларсен (1890–1965), знаменитый полярный пилот и исследователь, антифашист, один из создателей современных ВВС Норвегии и авиакомпании SAS, стал в повести «Гисер-Зарсеном» — одержимым жаждой наживы убийцей…

Особенно досталось хорошо знакомому Шпанову по «Красину» норвежскому геологу и видному полярному исследователю Адольфу Хулю (Hoel, 1879–1964), знатоку Шпицбергена и директору института Шпицбергена и Медвежьего острова (будущего Норвежского полярного института). В 1929 г. Шпанов так писал об этом человеке: «Он прост и общителен <���…> У Хуля седая борода, глаза его требуют толстых стекол очков, но слышишь его тихий, робкий голос, замирающий при словах: „глетчер“, „лед“, „Шпицберген“, и кажется, что перед тобой юный студент-дипломант, восторженно стремящийся к исследованию ледяных пространств. Тысячи миль на лыжах, пешком, на собаках излазил Хуль по ледяным пространствам Шпицбергена и Северной Норвегии, но все с той же жадностью стремится он к новым пространствам». [3] Шпанов Н. Во льды за «Италией». М.-Л., 1929. С. 47, 50.

Н. Шпанов (первый слева в нижнем ряду) и рядом с ним А. Хуль на ледоколе «Красин».

Хуль (в повести — «доцент Зуль») и в самом деле был норвежским националистом, много занимался разработкой угольных месторождений на Шпицбергене. В повести, подобно Рисер-Ларсену, он выведен преступником, вором и убийцей. Правда, на сей раз Шпанов оказался, возможно, неплохим судьей характера: в 1933 г. Хуль присоединился к фашистскому «Национальному единению» В. Квислинга, в годы немецкой оккупации (1941-45) был ректором университета Осло (и, по некоторым сведениям, германским шпионом), а после Второй мировой войны отсидел некоторое время в тюрьме и долго пытался реабилитировать себя.

…Каверина из Шпанова не получилось — не вышел ни дарованием, ни порядочностью. В пресловутом «золотом фонде», каков бы он ни был, Шпанова днем с огнем не сыщешь. А впрочем — он вновь, кажется, становится актуален и востребован, чему удивляться, к сожалению, не приходится. Одно из «патриотических» (а как же иначе?) российских книгоиздательств в последние годы переиздало не только «Последний удар», но и достопамятных «Заговорщиков» с «Поджигателями». На фоне призывов к защите «национальных интересов» среди ледовых торосов, новому переделу арктического шельфа и срочной милитаризации Арктики, добрались и до «Льдов и фраков». «Роман известнейшего мастера отечественной остросюжетной литературы, книгами которого зачитывалось несколько поколений читателей» — захлебывается издательская аннотация. Того и гляди, Шпанова начнут изучать в средних школах — сразу после молебна и пения гимна.

Что ж, «Льды и фраки» достойны переиздания. И как образчик советской приключенческо-фантастической литературы начала тридцатых, и как памятник литератору, посвятившему свой малый, но несомненный талант делу создания той лживой, подлой и химерической мифологии, которая на наших глазах стремительно превращается в идеологию.

Книга «Лед и фраки» публикуется по первоизданию 1932 г. с исправлением некоторых опечаток, а также ряда устаревших особенностей орфографии и пунктуации. В оформлении обложки использован рисунок А. Пржецлавского («Вокруг света», 1930, № 25–26). Книга и рецензия были впервые отсканированы и прокомментированы в 2012 г. Максимом Безгодовым (Санкт-Петербург).

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.