Николай Шпанов - Лед и фраки

Совершенно недопустимыми в романе являются рассуждения, развиваемые на стр. 94–98, дискредитирующие идею пролетарской революции и содержащие клеветнические выпады по отношению к Ленину. Рассуждения высказываются от лица одного из капиталистических хищников, и этот эпизод в ходе романа не находит никакого разоблачения. Фактически получается ничем не оправданное предоставление на страницах советской книги трибуны для высказываний классового врага.

Особенно в ходульных и бутафорских тонах выдержана концовка романа. Представители Страны Советов на «Земле Недоступности» в лице самоеда Вылки и советского охотника Князева, захваченные Хансеном на дирижабль, говорят почему-то нестерпимо искаженным псевдонародным языком: «Одначе я так полагаю, что нет у них возможности отменить советский закон. Коли Калинин объявление делал, цето всякая земля наша, то значит так тому и быть. Небось не оттягают». На этом языке, кстати сказать, они прекрасно объясняются и с англичанами, и с немцами, и с норвежцами. Вся теория освобождения туземного пролетариата «Земли Недоступности» от «буржуазных элементов», то есть от членов экспедиции Билькинса-Хансена, дана в явно опереточном плане.

Итак, следует констатировать, что попытка Шпанова создать советский научно-технический роман окончилась полнейшей неудачей.

Е. Тагер

«Художественная литература», 1932, № 1 (10 января), с. 30–31.

В эссе с парфюмерным заглавием «Свежесть» [1] Быков Д. Свежесть: Николай Шпанов и его вера // Русская жизнь. 2009. 22 апреля ( http://mlife.ru/old/mode/article/1244/ ). Справедливость требует заметить, что «свежесть» намекает здесь скорее не на известный советский одеколон, а на такое же известное высказывание М. Булгакова об осетрине. Дм. Быков, со свойственной этому талантливому и крайне плодовитому автору размашистой приблизительностью, называет книгу «Лед и фраки» литературным дебютом Н. Шпанова (чуть выше «дебютным творением» Шпанова и вовсе названа… прогремевшая семью годами позднее, в 1939 г., повесть «Первый удар»).

Ошибка или описка Быкова понятна: «Лед и фраки» — далеко не первое произведение Шпанова, но его первая крупная проза. Между тем, ко времени публикации этой фантастической повести Николай Николаевич Шпанов (1896–1961), летчик, красный командир, пропагандист авиации, путешественник и очеркист, никак не был новичком в литературе. Он успел уже выпустить две книги «северных» рассказов — «Загадка Арктики» (1930) и «Песцы» (1931) и четыре книги путевых заметок, в том числе «Во льды за „Италией“» (1929) — рассказ о плавании на «Красине» и спасении экспедиции Нобиле (на ледоколе Шпанов представлял ТАСС и газету «Известия»). И все это — не говоря о многочисленных журнальных публикациях, агитброшюрах, учебнике для летных училищ и справочнике по авиационным моторам.

Сокращенный вариант повести, озаглавленный «Земля Недоступности», был впервые опубликован в №№ 25–36 московского журнала «Вокруг света» с подзаголовком «научно-фантастический роман», а затем развернут автором в объемистую (вполне романного объема!) книгу «Льды и фраки», выпущенную в 1932 г. (на обложке — 1931) московским издательством «Федерация».

И журнальной, и книжной публикации предшествовал рассказ «Загадка Арктики» — донельзя беспомощное сочинение о попытках нанятых американскими фашистами диверсантов помешать созданию советско-американского пароходного общества «Советский Ллойд». [2] Краспинк К. Загадка Арктики // Самолет. 1925. № 1. С. 17–18, 29. То же в сб. «Загадка Арктики» под наст. фамилией автора. Тема воздушных провокаций против СССР также была отработана Шпановым в рассказах «Таинственный взрыв» (1925, в переработанной версии «Записка Анке») и «Номер не пройдет» (1930). Но все ингредиенты будущей книги — арктические просторы, таинственные радиограммы, западные ненавистники Советского Союза и их хитроумные наймиты, дирижабли и самоеды — были уже налицо.

В книжной публикации исчезло обозначение произведения как «научно-фантастического»; вероятно, случилось это потому, что некоторые события повести стали реальностью. В 1931 г. состоялось неудачное подводное плавание сэра Губерта Вилкинса (в повести — Билькинса) на «Наутилусе» к Северному полюсу; в том же году немецкий дирижабль LZ-127 «Граф Цеппелин» с международной экспедицией на борту пролетел над значительной частью советской Арктики. Однако, в книге присутствовал главный фантастический элемент, позволяющий причислить ее и к жанру «затерянных миров и забытых народов», то есть тому, что в англоязычном литературоведении именуется жанром «Lost Races». Это — открытие затерянной «Земли Недоступности» и обитающего на ней самоедского племени с чудом выжившим — и выжившим из ума — полярным путешественником Георгием Брусиловым в роли дикарского пророка.