Александр Неизвестный - Побег из жизни

— Статья была дана Рыбаковым мне для ознакомления, и я затем возвратил ее автору.

— Когда это было? — спросил Андреев.

— Не помню точно, кажется, зимой этого года.

— Я помогу вам. Это было в первых числах февраля, когда вы собирались в командировку за границу, — подсказал Андреев.

— Совершенно верно, — подтвердил Сморчков.

— Вы возвратили Рыбакову статью со своим письменным заключением?

— Нет, я сказал ему, что статья не представляет для меня интереса.

— Вашу точку зрения, профессор, по поводу статьи Рыбакова я хотел бы иметь в кратком изложении в письменном виде для приобщения к материалам о Рыбакове. Вот статья Рыбакова, и, расположившись за моим столом, вы сможете изложить необходимое. На одном листке бумаги, пожалуйста. Учитывая ваш авторитет в этой области, мы будем довольствоваться только основными аргументами.

Просматривая время от времени статью, Сморчков торопливо писал.

Прочитав написанное, Андреев произнес:

— Что же, весьма убедительно.

— У вас разве были на этот счет сомнения?

— Нет, я только хотел увериться, что вы сами не сомневаетесь в том, что вопросы, поставленные в статье Рыбакова, не представляют собой интереса.

Сморчков со свойственной ему безапелляционностью уточнил:

— Я в этом был убежден еще тогда, когда только впервые ознакомился со статьей. Статья написана, в общем, бойко. Она ставит проблему, но очень поверхностно, без учета экономической целесообразности. Это так характерно для Рыбакова. Впрочем, я уже обосновал все в записке. Не стоит повторяться.

— Не могу не согласиться с вами, профессор. Мне вообще не хотелось возвращаться к вопросу, затронутому в статье, но я должен был иметь ваше заключение в связи с тем, что есть и другое мнение по этому вопросу, — сказал Андреев, положив перед Сморчковым американский журнал, раскрытый на страницах, где начиналась статья Роджерса и отзыв о ней. — Перед тем как вы прочитаете статью в журнале, я хотел бы задать вам еще один вопрос: «Где, по вашему мнению, может быть тот экземпляр статьи Рыбакова, который он дал вам в феврале месяце? Его не оказалось ни дома, ни в служебном столе Рыбакова».

Сморчков ответил с видимым раздражением:

— После того как я возвратил статью Рыбакову, дальнейшая судьба ее меня не интересовала.

— Мы еще вернемся к этому. А сейчас, прошу вас, читайте.

Сморчков погрузился в чтение, и на лице его сначала отразилось удивление, потом, еще раз пробежав глазами статью, он отодвинул журнал и сказал:

— Это статья Рыбакова. Я всегда считал его честолюбцем, но не мог предполагать, что он окажется таким прохвостом.

— Как вы думаете, каким образом могла попасть в американский журнал статья Рыбакова?

— Наверное, он увез ее с собой и там уже отдал, — сказал Сморчков.

— Нет, это не так. Рыбаков уехал в круиз в июне, а статья появилась в печати в апреле. Номер американского журнала — апрельский, — сказал Андреев. — По правде говоря, меня сейчас очень интересует первый экземпляр этой статьи, который вам Рыбаков отдал перед вашей поездкой за границу в феврале.

— Почему вы меня об этом спрашиваете? — почти закричал Сморчков. — Я сказал вам, что вернул ее тогда Рыбакову. Я не знаю и не хочу знать, куда он ее потом девал и каким путем она очутилась в журнале.

Андреев молчал.

— Вы что же думаете... подозреваете, что это я... Впрочем, конечно, это так похоже. Стечение обстоятельств, но ведь это нелепость. Я много раз ездил за границу.

— А почему Рыбаков вас боялся? — в упор спросил Андреев. — Он ведь одно время даже хотел уйти из института. Вам это известно?

— Боялся? Хотел уйти?

— Да, об этом знали многие ваши сослуживцы. Но потом он все же передумал и остался, и отношения у вас по-видимому, наладились. И эта перемена взаимоотношений совпадает со сроками появления в печати статьи, которую вы отвергли, якобы отвергли.

— Ах! Боже мой, — сказал Сморчков. — Боже мой, — повторил он, взявшись руками за голову. — Я, конечно, виноват. Но совсем не в этом. Признаюсь, я боялся огласки. Но вы стали подозревать... Я вам все расскажу. Все как есть, поверьте... Только, — он бросил взгляд в сторону Савченко и снова посмотрел на Андреева.

Андреев понял и кивнул Савченко. Тот, собрав свои бумаги, вышел из кабинета.

Минут через пятнадцать Андреев подписал пропуск и, вызвав Савченко, попросил его проводить Сморчкова к выходу. Возвратясь, Савченко с нетерпением спросил:

— Признался? Такое впечатление, что после него остались лужи на полу.