Чингиз Абдуллаев - Клан новых амазонок

– Они были просто талантливыми бизнесменами, – снова не выдержал Харазов.

– Компания развивалась, и в какой-то момент, очевидно, назрел конфликт между компаньонами, – не обращая внимания на реплику, продолжал Дронго. – Появились по-настоящему большие деньги, и Леонтович посчитал, что его незаслуженно обходят. Он приехал к Пашкову на дачу, чтобы потребовать увеличения своей доли, на которую, безусловно, имел право. Видимо, у них состоялся достаточно серьезный разговор. При этом Леонтович сильно нервничал и, вопреки своему правилу, достаточно много выпил. Домой он возвращался за рулем своей машины и едва не столкнулся на выезде с автомобилем, везшим семью Пашковых домой. Супруга Пашкова увидела, в каком состоянии находится компаньон ее мужа, и предложила свои услуги. Наверное, в этом был рок или рука Господа, мне это неведомо, только водитель повез шестнадцатилетнюю дочь и пятнадцатилетнего сына Пашкова на дачу, а Алла Пашкова села за руль машины Леонтовича. У них были очень теплые отношения с семьей Леонтовича, его супруга рассказала мне об этом. К тому же Алла хорошо водила машину, она получила права еще в двадцать лет. Но на повороте их ждал самосвал, врезавшийся в машину Леонтовича. Алла Пашкова погибла на месте, Леонтовича успели довезти только до больницы.

– Зачем вы рассказываете нам эти ужасы? – мрачно спросил Царедворцев. – Мы все знаем эту трагедию. Не понимаю, какое отношение она имеет к нашей истории. Леонтович и Алла давно умерли и покоятся на кладбище. Если вам нечего больше сказать, не нужно рассказывать нам о том случае. Может, вы сейчас придумаете, что это призрак Леонтовича был в нашем коттедже в тот вечер?

– Да, – кивнул Дронго, – призраки безусловно были.

– И это наш эксперт, – громко хмыкнув, презрительно произнесла Ольга.

– Помолчите, – не выдержал Тихомолов, – дайте ему рассказать.

– Самосвал появился в очень нужный для Пашкова момент, когда он не собирался выплачивать своему компаньону дивиденды, – продолжал Дронго, – и я вспомнил слова Воланда: «Кирпич просто так на голову не падает». Совершивший наезд на машину Леонтовича таджикский гастарбайтер Бурхон Фархатов получил восемь лет тюрьмы за непредумышленное убийство.

– Ему нужно было дать пожизненное, – не сдержался Харазов. – Опять эти таджики! Гнать их нужно из Москвы. Нашли кого сажать за руль самосвала…

– Фархатов кормил большую семью, ему было за пятьдесят, и у него в Таджикистане остались четверо детей. Сам Пашков хорошо знал Бурхона – тот работал у него на бензовозе – и был в курсе, что у несчастного водителя дома больная дочь, которой нужна срочная операция.

– Что вы несете?! – вскочил со своего места Харазов, глядя на молча сидевшую Киру. – Как вы смеете так говорить?!

– Сядьте! – строго приказал Дронго. – Я имею право так говорить. Я был в колонии и встречался с Бурхоном Фархатовым. Все эти годы он искренне переживает, что дал тогда согласие совершить эту аварию. Его элементарно купили. Предложили сто тысяч долларов, и он сломался. У него в этот момент болела младшая дочь, и нужны были деньги на операцию. А тут появился такой соблазн. Нужно было всего лишь выехать на дорогу, когда там будет проходить машина Леонтовича, и свернуть в другую сторону… Но он не мог видеть, что в салоне автомобиля находятся два человека. И сам Пашков, который, собственно, и запланировал убийство своего компаньона, тоже не мог знать, что в этот момент за рулем машины будет сидеть его супруга Алла. Мне рассказала обо всем вдова Леонтовича. Узнав, что его жена повезла Исая Леонтовича домой, Пашков пришел в ужас. Он начал звонить Алле, требуя вернуться, а затем бросился за ней в погоню, но не успел их догнать – самосвал уже выехал на дорогу.

Удар был страшным. Когда Фархатов узнал, что именно сделал, он отказался от денег, но считал себя не вправе рассказывать о предложении Пашкова, узнав о том, что в машине погибла его жена. Фархатов – верующий человек, и посчитал, что в этом вопросе наказанием для Пашкова Бог избрал смерть его жены.

Бурхон получил восемь лет и отправился в колонию. Все эти годы он искренне раскаивался в том, что сделал. Сто тысяч долларов, которые ему заплатили, он сжег, не захотел даже прикасаться к этим деньгам. Его младшая дочь умерла, так и не получив необходимой врачебной помощи. Он посчитал и эту трагедию божьим наказанием за убийство. Сейчас он в колонии под Челябинском, и его хотят досрочно освободить. В руководстве колонии мне сообщили, что он неизлечимо болен, но категорически отказывается принимать лекарства, считая и свою смертельную болезнь справедливым наказанием за преступление.