Чингиз Абдуллаев - Поездка в Трансильванию

Мужчины поднялись и вышли из палаты. Катиба вышла вместе с ними, и втроем они вернулись в отель. По дороге Панчулеску все время звонил, разговаривал с кем-то по-румынски, нервничал, ругался, спорил.

– Не могу поверить, что такое произошло с нами, – признался он, закончив свои разговоры, – не могу и не хочу. Я все еще верю, что там был кто-то чужой. Не может никто из наших гостей быть убийцей. Я знаю всех много лет. Профессор Гордон, профессор Тромбетти, эксперт Сиди Какуб… Никогда не поверю, что один из них – убийца.

– Чужих с нами не было, – напомнила Катиба, – только Иеремия.

– Он бы не достал до головы Уислера, – грустно усмехнулся Панчулеску. – Нет, я все-таки не верю. Не верю и не хочу верить. Из наших никто не мог подобного совершить.

– Тогда вам нужно поверить в дух Дракулы, – предложил Дронго.

– Что тоже невероятно, – вздохнул профессор.

В отеле прокурор и три следователя продолжали допросы. Дронго вызвали в двенадцать часов и продержали до половины второго. Вопросы были бессодержательные и ничего не значащие, словно они пытались поймать его на неточностях или ждали, что он сам признается в своих преступлениях. Дронго вышел уставший и раздосадованный. С такими следователями они ничего не добьются, подумал он.

Достав телефон, эксперт позвонил комиссару Брюлею.

– Вы уже слышали, что у нас произошло?

– Да, я же тебя предупреждал. Это Гордон?

– Не думаю. Он замешан совсем в другую историю, не имеющую отношения к убийствам, но все равно очень неприятную. И он сознался, что сам отправлял эти письма. Вы были правы, он вел себя очень глупо, пытаясь заручиться моей поддержкой.

– Но кто-то же убил Уислера!

– Вот этим я как раз сейчас и занимаюсь. Вы не могли бы проверить по своим каналам, как работала во Франции Лесия Штефанеску? Она была сотрудницей посольства Румынии, и говорят, что у нее завязался роман с работающим там же консулом господином Теодореску.

– Интересно, – пробормотал Брюлей. – А теперь они поехали вместе с вами, и он снова ее начальник…

– Получается так.

– Проверю, конечно, можешь не беспокоиться. Если они были аккредитованы во Франции, да еще работали дипломатами, значит, все сведения на них у нашей контрразведки имеются. Позвоню тебе сегодня вечером.

– Спасибо, – сказал Дронго и добавил: – Мне так не нравятся эти следователи, которые занимаются расследованием. Провинциалы, ничего понять не могут.

– Так часто бывает, – успокоил его Брюлей, – не нервничай. И береги себя. Будет обидно, если с тобой что-нибудь случится.

– Спасибо. Надеюсь, ничего страшного не произойдет.

После разговора с комиссаром Дронго нашел карточку и набрал номер журналиста Мирона Рессу.

– Добрый день. Говорит эксперт Дронго, которого вы вчера так грязно подставили, – начал он.

– Я не подставил, – возразил журналист, – только немного изменил ваши слова. Совсем немного. И вы напрасно обижаетесь. Ваше интервью стало главной сенсацией дня. Посмотрите, сколько отзывов в Интернете! Вы стали настоящей звездой румынской прессы.

– Этим я обязан вашему творчеству.

– В какой-то мере, – признался Мирон, – но я все равно чувствую себя немного виноватым.

– Тогда давайте поменяемся местами. Теперь у меня к вам несколько вопросов. Сумеете на них ответить?

– Постараюсь.

– Вчера вы сказали, что номер моей комнаты дал вам Теодореску. Что он вам при этом сказал?

– Ничего, просто предложил взять у вас интервью. Говорил, что вы были участником румынской революции восемьдесят девятого года.

– Понятно. А на пресс-конференции он нарочно давал слово только журналистам от оппозиции.

– И правильно делал. У них в МИДе есть большая группа дипломатов, которые терпеть не могут нынешнего министра. Они все профессионалы, а он политик, которого им навязали. Трусливый и осторожный. Боится собственной тени. Его единственная и самая главная мечта – провести Румынию в Шенгенскую зону и сделать ее полноправным членом Европейского сообщества. Поэтому он придумал эту конференцию и делает все, чтобы нас приняли как можно скорее.

– А если не примут?

– Тогда это будет его личное поражение и ему придется уйти. Я думаю, что он сделает все от него зависящее, чтобы протолкнуть это решение. И президент его поддержит.

– А разве оппозиция не хочет, чтобы ваша страна вошла в Шенгенскую зону?

– Конечно, хочет, и не меньше, чем правящая партия. Но оппозиции нужно показать, что власти не справляются с этой задачей и вместо европейской интеграции держат путь на европейскую изоляцию. Чем будет хуже, тем лучше для оппозиции. Во все времена и во всех государствах одна и та же история: оппозиция использует любую оплошность правящей партии, чтобы взять власть. Помните, как было в Испании? Я как раз был тогда аккредитован в Мадриде. У правящей Народной партии были все шансы на победу, и Рахой, казалось, станет преемником Аснара. Но произошли взрывы на вокзале Аточа, погибло почти двести человек, и правящая партия упустила время. Начала обвинять басков, стала суетиться, не смогла сказать людям правды. Социалисты во главе с Сапатеро сразу этим воспользовались. И победили на выборах, хотя до взрывов не имели никаких шансов. Классический случай, когда огромная человеческая трагедия выбила правящую партию и привела к власти оппозицию. В политике не бывает безнравственности; все, что выгодно, то и нравственно. А победителей не судят.