Сергей Костин: Смерть белой мыши

Это одна часть наших клиентов: приятные, никогда не торгующиеся, не обязательно празднующие Пейсах и Хануку, иногда и Пасху с Рождеством. Люди, с которыми мы с Джессикой стали добрыми приятелями и которые не только многие годы отдыхают исключительно по программам Departures Unlimited, но и приводят к нам новых поклонников изящного.

Вторая часть клиентуры моложе и демократичнее. Это экстремалы — те, кому претят обычные виды отдыха и способы передвижения. Мы организуем для них полеты на дельтапланах в горах Греции, гонки на оленьих и собачьих упряжках в тундре Лапонии (об этом я и договаривался, пока мы были в Швеции) или походы на яках в предгорьях Гималаев.

Поэтому, как я уже сказал, ни для одних, ни для других клиентов моего агентства Эстония интереса не представляет. Ее основная притягательность в мире туризма состоит в ничтожной стоимости алкоголя по сравнению с Финляндией. Из Хельсинки до Таллина обычный паром идет три часа, но есть и такие, которые пересекают залив за полтора. Вы приобретаете за двадцать долларов место для машины, в которой вас может быть пятеро, и таким образом уже с первого заказа выпивки на всю компанию вы, считай, поездку окупили. Так что если в тихом, живущем размеренной буржуазной жизнью Таллине вы вдруг слышите — а вы это слышите постоянно — взрыв нечеловеческой радости или громогласную пьяную песню, не сомневайтесь: это соседи с той стороны залива. Проблема с этими поездками у финнов одна: кто-то должен вывести машину с парома в Таллине и, что еще тяжелее, выехать в город по возвращению в Хельсинки. Так что многие любители оттянуться покупают обычные палубные билеты: обходится немного дороже, зато никакой головной боли. Кроме похмельной, разумеется.

Часть всех этих обстоятельств относительно перспективности Эстонии для Departures Unlimited Джессика усекла, а некоторые, к счастью для меня, нет.

Опять же для тех, с кем мы встречаемся впервые. Джессика в моей жизни — щедрая компенсация за все, что в ней было и есть плохого. Я, разумеется, не предполагаю, что в этом мире существует божественная справедливость или хотя бы система поощрений и наказаний. Этого, несмотря на все законы и суды, нет на земле и, я надеюсь, нет и на небесах. Я говорю «надеюсь», потому что иначе мне за Джессику придется расплачиваться морем слез, мгновенно сохнущих в раскаленном воздухе места, которое мне уготовано на том свете.

Ну, вот один пример. Дня три назад… Нет, не три. Давайте посчитаем. Джессика с Бобби улетели в Нью-Йорк через Хельсинки в понедельник… Ух ты, значит, это было пять дней назад. Так вот, в тот последний вечер мы ужинали вместе в обставленном под Средневековье ресторане «Олде Ханза», сразу за ратушей. Ну, вы тоже бывали в таких — в Бельгии, Германии, Австрии или Дании. Терраса освещена металлическими плошками, в которых горит открытое пламя, еда и напитки подаются в глиняной посуде, меню написано шрифтом, стилизованным под готику, а обслуживают вас официантки в платьях из небеленого льна и в сабо на босу ногу.

Мы приземлились в этом ресторане, поскольку он шел под номером один в списке заведений, не посетить которые, раз уж вы приехали в Таллин, никак нельзя (вторым номером, кстати, шел русский ресторан «Тройка»). Второе соображение: клиентам Departures Unlimited такие декорации нравятся, так что мы решили убедиться — на случай, если вдруг мы сюда кого-то все же пошлем, — что и кухня их не разочарует (меня не разочаровала, разве что в сваренное там же пиво с перцем я не стал бы добавлять корицу).

Короче, мы втроем уселись на крытой террасе из струганых досок, любуясь отблесками пламени на лицах друг друга. Бобби, совсем недавно выросший из благословенной поры увлечения рыцарями, замками и турнирами, задумчиво подергивал пробившийся пушок на верхней губе, поглядывая на миленьких японочек в шортах, проходящих мимо с разноцветными рюкзаками за плечами. Я дегустировал свое пиво с перцем, Джессика — какое-то белое рейнское (мы же все-таки были в стороне от Средиземноморья), а Бобби, продукт своего времени, звучно тянул через соломинку пепси со льдом. Мы никого не трогали и, заметьте, не собирались трогать, а в этот поздний для обеда и ранний для ужина час на террасе, кроме нас, сидело лишь две четы бодрых седовласых немецких пенсионеров с ослепительно белыми вставными челюстями и еще одна компания.

Вы уже догадались, кто были нарушителями предзакатной идиллии. В Южном Бронксе это были бы пуэрториканцы, в Гарлеме — в паре десятков кварталов от нашего буржуазного дома почти на углу 5-й авеню и 86-й улицы — черные, а в Таллине… Ну вот, все уже усвоили! Только это были не финны, а финки. Три женщины лет сорока — сорока с небольшим, одна из которых была нормальной комплекции, вторая — маленькой худышкой, а третья — как две маленькие и в обхвате, и чуть ли не по росту. Энергия активно расщепляемого алкоголя зажгла румянцем их щеки, затянула особой полупрозрачной пленкой глаза и отяжелила члены. Но главное — хотя это и было напрямую связано с пробужденными активным метаболизмом телесными желаниями — и души этих трех граций на любой вкус теперь требовали романтики.