Дэвид Игнатиус - Совокупность лжи

Двое других заговорщиков согласно кивнули, и Хофман продолжил:

— Я коротко изложил Сами твою идею насчет проникновения через стену, Роджер. И что ты думаешь? Он ее одобрил. Он считает, что они должны заглотить наживку. Ведь так?

Азхар кивнул:

— Очень плодотворная идея.

— Итак, для начала нам надо найти тело. Какие будут пожелания, Роджер?

— Он должен выглядеть как оперативник, вот главное. Примерно моего возраста, между тридцатью и сорока годами, похожий на человека, которому поручили руководить проникновением в террористическую сеть Сулеймана. Европеоид. Здоровый. В хорошей физической форме. И определенно — христианин.

— В смысле?

— В смысле того, что он не должен быть обрезанным. Если плохие парни не найдут у него крайней плоти, они подумают, что он еврей.

Хофман пожал плечами и посмотрел на Азхара.

— Как ты думаешь, Сами?

— Боюсь, что все именно так. Арабы, так сказать, до бешенства неравнодушны к евреям. Извините.

— Это — что касается внешнего вида тела, — продолжил Феррис. — Но откуда мы его возьмем? ФБР найдет нам какое-нибудь тело в морге?

— Ради бога, — застонал Хофман. — Я не доверю ФБР искать даже бродячую собаку. Это работенка для наших братьев и сестер из спецназа. Они просто найдут тело и доставят его нам, не задавая лишних вопросов.

— Значит, скажем так, военные обеспечат нам тело, — просияв, сказал Феррис. Он был в восторге. Начиналась реальная работа.

— Уже обеспечивают. Я связался с базой Мак-Дилл вчера. Возможно, это займет пару недель. К тому времени, когда у нас будет этот мужик, ты, скорее всего, уже улетишь за границу, так что я хочу, чтобы ты предоставил полномочия мне. Сами и я создадим ему легенду. Прикрытие. Я уже придумал имя. Гарри Микер. Это чистое досье, мы создавали его пару лет назад для другой операции. Нравится?

— Любое на ваш вкус, лишь бы не Роджер Феррис.

— Пока проворачивались все дела, чтобы подключить тебя к этой работе, мы с Сами поразмыслили. Нужны какие-то косвенные, второстепенные вещи, которые взбесят этих парней. Чтобы твоя такия заставила их думать, что весь их мир разваливается на куски. Для этого нам потребуется создать многослойную структуру лжи, где каждый слой будет усиливать другие. Иначе Сулейман почует, что дело нечисто. Логично?

— Еще бы, — ответил Феррис. — Но я бы хотел участвовать в создании этих косвенных улик.

— Без проблем, Роджер. На самом деле ты будешь выполнять бо́льшую часть работы. Я слишком стар, а Сами слишком безумен, так что остаешься лишь ты. Сами, почему бы тебе не объяснить нашему спортсмену, какой приз он только что выиграл?

Хофман шлепнул по кнопке, переключив освещение на слабое. Азхар подошел к компьютеру рядом с проекционным экраном, и его кудрявые черные волосы отбросили серую тень.

Лэнгли

Поправив очки, Сами Азхар принялся возиться с компьютером, выводя на экран информацию, которой он согласился поделиться. На мгновение он, казалось, потерялся во времени, находясь одновременно и здесь, сейчас, и далеко в прошлом, в средней школе в Каире, когда он поражал своих учителей способностью перемножать в уме большие числа. Феррис внимательно посмотрел на него. Он — как те беженцы, которые помогли Британии и США выиграть Вторую мировую. Он вырос в Каире и, наверное, уже тогда ощущал будущий грандиозный взрыв, зреющий в недрах ислама. Он хотел убежать от него, но внезапно оказалось, что это невозможно. Теперь война шла повсюду.

— Уверен, вы простите меня, если я сразу же начну разговор с нашего главного объекта преследования, — начал Азхар. — За месяцы, прошедшие с тех пор, как вы впервые услышали о Сулеймане в Ираке, наша команда провела некоторые изыскания. И теперь мы знаем об этом джентльмене несколько больше, чем вы могли бы подумать.

Азхар тронул компьютерную мышь, и на экране появилась первая фотография. Худощавый араб с аккуратно подстриженной бородой, в белой вязаной молитвенной шапочке. Умное лицо, не грубое, как у убийцы, а строгое и аскетичное, как у богослова. Ферриса поразили его глаза, два маленьких огненных шара, горящие гневом.

— Нам очень повезло, что мы смогли найти эту фотографию. Она из старого паспорта, полученного им еще до того, как он исчез. Сейчас он — настоящее перекати-поле. Везде и нигде. В мечетях, куда ходят радикалы, люди произносят его имя шепотом, словно говоря о призраке. О нем слагают стихи. Мы даже нашли пару нелегально издаваемых компактов, где рассказывается о его успехах. Но он не оставляет следов. Среди всего этого бесформенного мира под названием «Аль-Каеда» он стал одним из немногих настоящих организаторов. Это человек, прошедший школу тысяча девятьсот девяносто шестого года в Кабуле и школу две тысячи шестого года в Багдаде и объединивший их. Он — мост между старой и новой «Аль-Каедой». Вы его ищете. Мы его ищем. Иорданцы его ищут. И никто не может найти.