Иржи Прохазка - Возвращение к лисьей норе

— О боже, Бедржишка, что с вами?

Она посмотрела пьяными глазами так, будто видела его впервые.

— Сгинь!

И полезла в кабину грузовика вслед за своим приятелем.

Земан был потрясен. Что же произошло? Позже он понял, что это он своей бескомпромиссной борьбой за правду уничтожил ее, лишил смысла жизни. Ведь замок был ее мечтой. И теперь он не имеет права осуждать ее. Не сделал ли он то же самое с Иваном? Не навредил ли ему тем, что прививал ему свои принципы, свое отношение к жизни?

— Я пришел не для того, чтобы как-то вам повредить, — сказал Земан. — У меня нет с собой оружия. Хочу только поговорить с вами. С обоими.

Второй солдат молчал, возложив ведение переговоров на Ивана. Было такое впечатление, что он держит Ивана на прицеле на случай, если приход Земана окажется ловушкой.

— Нам говорить не о чем, — сказал Иван чужим голосом. — Ты лгал мне, дед. Все совсем не так, как ты говорил!

— Что? Армейская служба?

— Жизнь! Ты пришел слишком поздно, дедушка.

Земан не мог представить, что довелось Ивану пережить. Он попал в армию, в общество своих сверстников, исполненный веры в жизненные идеалы деда. Ребята умирали со смеху, когда он в казарме делился своими взглядами на жизнь. А потом возненавидели его, поскольку он старался жить в соответствии со своими идеалами и выполнять воинские обязанности. Он был чужой, он был белой вороной. Они избивали его и мучали. Иван долго сопротивлялся, но, когда увидел, что к нему с пренебрежением относится и командир, а политрук не доверяет, поскольку отец в эмиграции, сдался. С радостью принял покровительство ефрейтора Рамбоусека и верно, как пес, служил ему за то, что тот спас его от дальнейших мучений. Рамбоусек стал для него вождем, которому он слепо поверил. Только так мог он выжить, и никак иначе.

Но ведь Земан ничего этого не знал.

— Никогда не бывает поздно. Есть еще время вернуться, — убеждал он.

— Нет! — заорал вдруг второй солдат, явно испугавшись, что Иван поколеблется. — У нас есть только два пути — вырваться отсюда или сдохнуть!

— В таком случае только один, — сказал Земан убитым голосом.

— Почему? Ведь нас еще не схватили, — возразил Иван.

— Границу уже закрыли. Всюду пограничные патрули с собаками. Только эта полоска приграничного леса вам и осталась. Но и здесь вас легко окружат и схватят. Ребята, будьте благоразумны.

— В любой ловушке всегда найдется какая-нибудь щель, — отрезал второй солдат. — А если нет, мы сделаем ее вот этим, — и он похлопал рукой по автомату. — Патронов у нас хватит. Они в штаны наложат, когда мы начнем их поливать. Будут удирать, как зайцы. А нас в этой клетке уже никто не удержит!

Земан вдруг почувствовал страшную усталость. Бесконечное путешествие по ночному лесу, страх и напряжение, мысли о внуке, эта странная встреча здесь, в местах, где прошла его молодость, грусть и разочарование — от всего этого сердце сдавило как клещами. «Быстрее, быстрее! — подгонял он себя, — давай заканчивай побыстрее, не то умрешь».

— В какой клетке? — спросил Земан.

— В этом вашем социализме.

— Это не клетка, парень. Это дом. Мы строили его для вас. Жертвовали всем, защищая этот дом, чтобы вам в нем легко жилось. Лучше, чем нам…

— Да нам плевать на этот ваш дом! — заорал солдат взбешенно.

Земан знал, что у него нет больше времени ждать. Он пошел им навстречу.

— Да имейте же разум, ребята. Все это глупости…

— Стой! Не двигайся! — закричал солдат.

— Ради бога, дед, не подходи к нам, — взмолился Иван.

Но Земан уже не мог остановиться. Если я потеряю этого парня, говорил он себе, значит, жизнь моя прошла зря. Если потеряем это поколение — потеряем все.

Он обязан был остановить их, вернуть.

— Не сходите с ума. Отдайте оружие, ребята, и все снова будет в порядке…

В эту минуту тишину Лисьей норы разорвали выстрелы. Один бог знает, кто из них первым нажал на курок.

Земану показалось, что у него в голове взорвалось солнце.

Они меня убили, изумленно подумал он, а потом только падал, падал…

Часть, цепью прочесывавшая лес, после выстрелов в охотничьем домике по приказу командира залегла.

— Прикрывайте нас, — приказал майор Гержман. — Остальное — наше дело.

Он был хорошим командиром и мужественным воином. Он готов был погибнуть сам, лишь бы не рисковать молодыми жизнями солдат. Выхватив из кобуры пистолет, Гержман сказал капитану Маржику:

— Пойдем за ними!

Но необходимость в этом уже отпала.