Станислав Гагарин - Контрразведчик

— Ну вот, можно и брать его прямо сейчас, — сказал Корда, показывая Леденеву на экран.

На экране было видно, как Сергей Сергеевич открывает шкаф номер сто двадцать девять и достает оттуда свой портфель.

— У нас есть пленка с записью, на которой Ковров кладет в этот же портфель сверток и достает деньги. И коробку пустую из озера выудили тоже. Все улики их связи между собой налицо.

— Не спорю, — сказал Леденев. — Но для нас не менее важно выйти с такими же уликами на Дэйва. Его кипучей деятельности в Москве давно пора положить конец. Поэтому-то Василий Пименович дал команду аккуратно проводить этого «корреспондента» обратно в столицу.

— Так, — сказал Корда, — это мне все понятно… Смотри, смотри, он что-то оставляет в шкафу!

— Газета, кажется, — произнес Леденев. — И ящик закрывает. Ставит на код… Видимо, это сигнал резиденту, что, все, мол, в порядке, товар получен, отбываю восвояси.

— Но господину Крафту уже не придется сюда больше заглянуть, — заметил Корда. — Голова не болит, Юра?

— Все прошло. Крепко он меня обошел вчера. Я иду по его следам, а он по моим. Говорят, тигры применяют к своим преследователям подобный приемчик.

— А он и есть тигр, — сказал Корда. — И еще какой тигр! Так и не промолвил до сих пор ни слова…

— Жалко, что мы взяли его вчера, — посетовал Юрий Алексеевич. — Глядишь, сегодня он вышел бы на связь с этим «корреспондентом» и где-то еще по части новых улик прокололся.

— Что же, прикажешь ждать, пока он тебя освежует? — сердито буркнул Корда. — И так был на волоске от смерти.

— Да, Володе я жизнью обязан. Вовремя подоспел.

— Говорит четвертый, — произнес динамик. — «Корреспондент» заходит на почту.

— Шестому пройти за ним, — распорядился Корда, — а пятому быть наготове изъять любую корреспонденцию, которую подаст объект. Сразу же доложите, пятый, что он отправляет.

— Либо сообщение об окончании операции, — сказал Леденев. — Либо сами «материалы».

Вскоре Корде доложили, что отправлена заказная бандероль по-адресу: гор. Каменогорск, Главпочтамт, до востребования, Конторовскому Демиду Францевичу.

— Еще одна птичка в наших сетях, — заметил Корда, — хотя это может быть и непосвященный человек.

— Надо послать туда кого-нибудь для связи с каменогорцами, — сказал Леденев.

— Распорядитесь, — обратился Корда к заместителю.

Тот кивнул и вышел из спецмашины.

— «Корреспондент» возвращается на вокзал, — сообщил динамик.

— Хорошо. Пусть возвращается, — сказал Корда и, обращаясь к Леденеву, добавил: — Занимайтесь им сами, товарищи москвичи.

— Там есть кому заняться, — отозвался Юрий Алексеевич. — Твой работник готов выехать следом?

— С утра ждет команды.

Сообщили, что «корреспондент» взял билет на фирменный поезд до Москвы.

— Отправление через сорок минут. Дождемся, Юра?

— Да уж проводим. Можно и на перрон выйти, поглядеть на гражданина Малахова, так сказать, в натуре.

— Останьтесь здесь, — сказал Корда вернувшемуся заместителю, — руководите операцией, а мы с Юрием Алексеевичем прогуляемся на перрон.

«По существу заданных мне вопросов могу сообщить следующее: с полгода тому назад я был на товарищеской вечеринке, устроенной режиссером народного театра М. Бойко по случаю премьеры. Находясь в состоянии опьянения, я высказывал некоторые мысли, которые свидетельствовали о моем недовольстве своим положением, говорил о желании иметь много денег, чтобы жить настоящей жизнью. Как оказалось впоследствии, эти мои слова были записаны незаметным для меня образом на магнитофонную пленку. Спустя несколько дней я получил от Бойко приглашение навестить ее. Надо сказать, что я этому несколько удивился, так как не подозревал о ее интересе ко мне, счел этот вопрос чисто женским, мне было лестно получить такое приглашение, и я, не задумываясь, принял его. У себя на квартире Бойко приняла меня весьма приветливо, угощала французским коньяком, хотя я и принес с собой хорошее вино и конфеты. Затем она начала разговор о том, что я живу ниже своих возможностей, а имеется случай разом вырваться из этого полунищенского существования. Я сказал, что готов на все, если за это хорошо заплатят. Тогда без всяких предисловий Бойко предложила мне достать материалы, излагающие суть открытия инженера Кравченко. Я знал о том, что лаборатория АЦ уже работает над этой темой, но ответил Бойко отказом. Тогда она дала мне прослушать запись моих высказываний, а затем показала листок бумаги, в котором говорилось, что я даю обязательство сотрудничать с «ними» и стояла моя собственная подпись. Одновременно она назвала сумму гонорара за мою услугу, и я согласился, тем более что Бойко убедила меня, что это не обычный шпионаж, а промышленный, никакого ущерба, мол, своим я не принесу. Таким образом, я стал работать на Марину Бойко, вернее, на тех, кто стоял за нею. Мне же она определила кличку Умник и пароль, по которому со мной должны были связаться, минуя Бойко, если возникнет подобная необходимость.