Джон Ле Карре: Идеальный шпион

— В моем возрасте любая смерть кажется близкой, мистер Кэнтербери. Как его звали?

— Да я его почти и не знал, — заявил Пим, развязывая галстук и засовывая его в карман. — И во всяком случае, я не собираюсь называть вам его, чтобы вы потом охотились за некрологами — вот так-то. — Взгляд его при этом упал на книгу постояльцев — она лежала раскрытая на столе в холле под оранжевой ночной лампочкой, которую в свой последний приезд он ввинтил в потолок. — Никаких случайных клиентов, мисс Ди? — спросил он, пробегая глазами список. — Никаких беглых парочек, таинственных принцесс? А что с теми двумя любовниками, которые приезжали на Пасху?

— Никакие они не любовники, — строго поправила его мисс Даббер, ковыляя на кухню. — Они жили в разных комнатах, а вечерами смотрели футбол по телевидению. Что это вы сказали, мистер Кэнтербери?

Но Пим ничего не говорил. Порой его речь, словно повинуясь внутреннему импульсу, вдруг обрывалась на полуслове, как внезапно прерванный телефонный разговор. Он перевернул страницу, потом другую.

— Думаю, я больше не стану принимать случайных постояльцев, — донесся сквозь раскрытую дверь голос мисс Даббер с кухни, где она зажигала газ. — Иной раз сижу тут с Тоби, и раздается звонок в дверь, я говорю: «Пойди открой, Тоби». Ну, он, конечно, не открывает. Не может же полосатый кот открывать дверь. Так что мы с ним продолжаем сидеть. Сидим и ждем, а потом слышим: шаги удаляются. — Она с лукавым видом оглядела Пима. — Тебе не кажется, Тоби, что наш мистер Кэнтербери влюбился? — игриво спросила она кота. — Мы сегодня такие веселые! Такие сияющие! В этом костюме наш мистер Кэнтербери выглядит лет на десять моложе. — Не получив от кота нужного отклика, она обратилась к канарейке: — Только он ведь никогда нам этого не скажет, верно, Дикки? Мы узнаем все последними. Цук-цук? Цук-цук?

— «Джон и Сильвия Иллиджибл из Уимблдона», — прочел Пим, все еще просматривая книгу записи постояльцев.

— Джон делает компьютеры, Сильвия составляет для них программы, они уезжают завтра, — нехотя сообщила ему мисс Даббер. Ей не хотелось признавать, что в мире для нее существует еще кто-то, кроме любимого мистера Кэнтербери. — Что это такое вы мне привезли? — возмущенно воскликнула она. — Ни за что не приму! Забирайте обратно!

Но в душе мисс Даббер вовсе не была возмущена, и от подарка она не откажется, и Пим не заберет обратно плотную, белую с золотом, вязаную кашемировую шаль, покоившуюся в коробке из «Хэрродса» и все еще проложенную папиросной бумагой «Хэрродса», которой мисс Даббер, казалось, дорожила даже больше, чем тем, что прикрывали листы. Во всяком случае, вынув шаль, она прежде всего разгладила бумагу, сложила ее так, как она была сложена, и уложила в коробку, а коробку поставила в буфет, где хранила свои сокровища. Только после этого она разрешила Пиму накинуть ей на плечи шаль и обнять ее.

Пим выпил ради мисс Даббер чаю, Пим ублажил старушку, съев кусок пирога и расхвалив его до небес, хоть она и твердила, что пирог подгорел. Пим пообещал ей приладить затычку в раковине и прочистить мусоропровод; посмотреть, пока он тут, в порядке ли цистерна на втором этаже. Пим был скор в движениях и сверхвнимателен, и та веселость, которую старушка проницательно подметила, не покидала его. Он взял Тоби на колени и принялся гладить — чего прежде никогда не делал и что явно не доставило большого удовольствия Тоби. Он выслушал последние новости об Эл, древней тетушке мисс Даббер, тогда как обычно одного упоминания о тетушке Эл было достаточно, чтобы он тут же отправился спать. Он расспросил старушку — что делал всегда — о местных происшествиях за время его отсутствия и с сочувствием выслушал перечень жалоб мисс Даббер. Он кивал, слушая ее рассказы, и часто улыбался про себя по неясной причине или, прикрывшись ладонью, зевал. А потом вдруг поставил чашку на блюдце и стремительно поднялся, точно боясь опоздать на поезд.

— Я пробуду у вас, мисс Ди, если не возражаете, достаточно большой срок. Мне надо довольно много написать.

— Вы всегда так говорите. Последний раз собирались поселиться тут навечно. А потом вскакиваете чуть свет и, даже не позавтракав, назад, в Уайтхолл.

— Возможно, я пробуду тут у вас целых две недели. Я взял отпуск, чтобы поработать спокойно.

Мисс Даббер изобразила испуг.

— Но что же будет со страной? Что станется со мной и с Тоби без мистера Кэнтербери у руля государства?

— Так какие же у мисс Ди планы? — с подкупающей улыбкой спросил он, беря чемоданчик, который, судя по тому, с каким усилием он его приподнял, был нелегким.