Лев Овалов - Букет алых роз

К балерине капитан Евдокимов приходит, чтобы научиться танцевать пресловутый рок-н-ролл. Автор характеризует артистку скуповатыми определениями: Петрова была молодая, но уже известная балерина, комсомолка, активная общественница и вообще очень хороший советский человек. Героиня получилась картонная, за нее говорила только ее профессия — образцовая московская балерина. Психологически гораздо интереснее другая эпизодическая героиня из репетиционного зала — пианистка Рахиль Осиповна Голант. Петрова говорит: Из нее вышла бы первоклассная концертантка, если бы не ее застенчивость. А Овалов добавляет: Она была в своем роде уникум. Когда обижали лично ее, она сразу терялась и всегда готова была обратиться в бегство, но если неприятности грозили Марине, она превращалась в грозную медведицу. Она, как и Петрова, выказывает свое презрение к какафоническому заокеанскому танцу — этим роль Голант в повести исчерпывается — и все-таки мы запоминаем колоритную пианистку, ее смущение, ее комплексы. Такие героини оживляют повесть, оттеняя схематизм сюжета.

Сюжет… Чувствуется, что для “Букета алых роз” Овалов поскупился на полет фантазии. Фабула повести несравнима с “Голубым ангелом” и “Медной пуговицей”. В “Букете” важнее общая картина, которая должна производить впечатление сенсации. Головоломных тайн на этот раз нет. Следствие движется не без затруднений, но по предсказуемой колее. Немного жаль, что повесть с таким многообещающим названием (“Букет алых роз” — это броско, что очень неплохо для шпионской повести) не стала большой удачей маститого детективиста.

Повесть написана по иным канонам, нежели “Голубой ангел” и “Медная пуговица”. В “Букете” куда больше документализма, автор настаивает на политической актуальности своего произведения, намекая то на судьбу летчика Пауэрса, то на другие “сенсации дня”. Сказочный дух пронинских рассказов и повестей поменялся на фельетонную саркастическую обстоятельность. Кажется, что Овалов имел в виду именно “Букет”, когда утверждал, что готов щелкать свои детективы, как орешки, выпуская по штуке за месяц… Может быть, и сам автор невысоко ставил “Букет алых роз” и именно поэтому в этой повести даже не стал упоминать всуе имени великого контрразведчика, своего любимого героя. Мастерски запутанного сюжета, за который “Медную пуговицу” хвалил Виктор Шкловский, в “Букете” мы не найдем. Установка на изложение реальных событий — пусть и в художественной обработке — была объявлена в авторском предисловии к повести: В 1957году в московских газетах появились сообщения о высылке из пределов Советского Союза нескольких иностранных дипломатов, занимавшихся деятельностью, несовместимой с их официальным положением. Почти одновременно с этими сообщениями были опубликованы показания нескольких шпионов и диверсантов, засланных в Советский Союз одной иностранной разведкой. Овалов утверждает, что участились факты возвращения в СССР людей, угнанных в войну и завербованных иностранной разведкой. История одного из таких “возвращенцев” показалась мне любопытной и даже поучительной, и я изложил ее в виде повести, изменив только собственные имена. Очень показательное признание. Игра в документализм не была свойственна Льву Овалову — в этом смысле “Букет алых роз” остался единственным исключением. Другие авторы (в основном — из числа более молодых преемников Овалова) постоянно оснащали романистику мнимыми или подлинными документами. С особенным рвением этот прием использовал Юлиан Семенов — любимец читателей семидесятых-восьмидесятых годов. Несмотря на журналистский опыт, Овалов неуютно себя чувствовал в мире реальных шпионов, дипломатов и чекистов. Его стихия была связана с писательским артистизмом. Скованный сюжет документальной повести, жизнеподобные и фотографически плоские герои не могли удовлетворить писателя. И он отводил душу в шутках, в репризах, по-кукрыниксовски вышучивая наших врагов. В тех романах и рассказах, где майор Пронин действует напрямую, живьем — со страниц старого детектива и поныне льется музыка, исходит романтика тайны. В “Букете алых роз” немало упоминаний музыкальных произведений — но, несмотря на обаяние рок-н-ролла, литературной музыки в этой повести не хватает.

Парадоксально, но сегодня “Букет алых роз” интересен именно в силу своих литературных упущений. В повести действительно немало точных примет эпохи, которые за прошедшие пятьдесят лет из стекляшек превратились в алмазы ретро. Даже тенденциозность автора, его политическая ангажированность (Овалов не скрывал своих коммунистических убеждений, и нам не следует их ретушировать) интересна как точный срез общественного мнения того времени. Ведь ничто так не показывает предпочтения и рефлексы общества, как массовая культура. Другое неоспоримое достоинство повести — юмор. Автору всякий раз удается неожиданной и свежей шуткой, яркой репризой расцветить предсказуемый ход событий, раскрасить черно-белые образы. Вот, например, телефонная беседа законспирированного чекиста со стильной чувихой — диалог и авторский комментарий: “Галиночка? — сказал он. — Здравствуйте. Это Дмитрий Степанович. Откуда? Конечно, из института. Ну, у нас одну работу можно делать десять лет, никто и не спросит. Что вы сегодня делаете вечером? Ах, заняты? С Эджвудом? Жаль. Почему жаль? Потому, что я научился танцевать рок-н-ролл. Очень интересно… Ах вы тоже хотите? А как же Эджвуд? Ну хорошо. Куда? В кафе на улицу Горького? Хорошо. Буду. Нет, обязательно буду. Целую. Немодно? Что немодно? Ах целоваться не модно? Ну, тогда…” — он плоско сострил, Галина засмеялась. Плоские остроты, очевидно, были в моде.