Юрий Корнилов - Горячее сердце

— Дай, — протянул Агап лапищу к удостоверению.

— Дать не дам, но… на, прочитай. — И поднес картонный квадрат к глазам Агапа. — Коль на слово не веришь.

— Не верю! — Агап несколько отстранился и по складам начал читать:

— Объеди-нен-ное Го-судар-ст-венное По-ли-ти-ческое Управление. У-до-сто-ве-рение. Да-но си-е Корса-кову Владимиру Семеновичу в том, что он сос-тоит на служ-бе в Тагильском окр-от-деле ОГПУ в дол-жно-сти… у-пол-но-моченного. Раз-ре-ша-е-тся ноше-ние ре-воль-вера. Наган номер…

Агап отстранился еще и посмотрел на Корсакова с ненавистью:

— Без понятых не пойду.

— Ого, какой ты грамотный! Но платину продавал без понятых, следуй за нами без таковых. А для обыска будут тебе… понятые… — Корсаков не успел, закончить. Агап ударил Корсакова, но тот успел увернуться, кулачище. Агапа скользнул, по губам. Но как скользнул! Зубы зашатались. Корсаков почувствовал, что рот наполнился чем-то солоноватым. Кровь!

— Не дури, Агап! — Корсаков выхватил револьвер.

А в руках Агапа оказался тяжеленный засов, видать, он прятал его под столом.

«Надо во двор! Надо во двор! — застучало в висках, — там еще двое. Нужно видеть всех, а то подкараулят в сенях. Скорей!» Корсаков попятился с наганом в руке. За ним — Костя.

Корсаков буквально вывалился из сеней на крыльцо. Сплюнул кровь. И краем глаза увидел: у запертых ворот стоит Герасим Балаков, а рядышком топчется, сжимая кол, Евсеич.

И в тот же миг Корсаков услышал приглушенный крик:

— Берегись! Они убьют!

Корсаков бросился на крик, прохрипел:

— Агап, кому говорю, не дури… Стреляю без предупреждения. Слышишь?

Агап на секунду обернулся на хрип Корсакова, и Костя напрягся; вырвался из рук Агапа и скользнул во двор.

Агап взревел и с занесенным засовом двинулся на чекиста.

Времени для раздумий не было.

Корсаков нажал на курок. Выстрела не услышал. Осечка! Надо же, как не везет! А как все хорошо начиналось!.. «Всё, конец!» — Корсаков еще раз надавил на курок. Громыхнуло. Агап качнулся и, выронив засов, повалился на Корсакова. Корсаков спиной открыл дверь и успел шагнуть на крыльцо. Агап рухнул на порог, Корсаков обернулся с наганом к Герасиму и Евсеичу:

— Брось кол. А ты, Герасим, отопри ворота. А то…

Евсеич отшвырнул кол, как ядовитую змею. А Герасим, словно отнялись у него ноги, попытался сделать шаг вперед и не смог. Плюхнулся на землю, закрыл лицо руками:

— Дак… Это самое… Я не хотел… Это самое… Не хотел…

Корсаков наклонился к Агапу. Тот пошевелился, попытался приподняться, в горле у него забулькало:

— Ра-а-адуешься? З-з-зря! Ко-го поймал? Пе-ска-рей… Пло-тви-шку!.. Мелочишку… Зо-ло-тинки… грам-мы… А щук по-ва-а-а-жней не усек. — Агап задохнулся, замолк.

— Какие щуки? Какие? Говори, Агап, говори! — потряс его за плечо Корсаков. — Скажешь, грех твой наполовину простится. Говори!

Агап перевернулся — откуда только взялась сила? — на спину, с кровью выхаркнул:

— Не-е по зу-бам… щуки… А они не фу-у-нты, а сотни фунтов з-о-о-лота да пла-тины от… ото… оторвали у вас…

Корсаков вытер рукавом пот, он почувствовал, нутром почувствовал, что Агап знал о чем-то, что важнее всех фунтов платины, которые он изъял за годы чекистской работы, он, Корсаков, переловивший десятки контрабандистов и сотни скупщиков. Наклонился к Агапу.

— Дышит? — почему-то шепотом спросил Костя.

— Преставился. — Корсаков прикрыл веки Агапа, обернулся к Косте: — Дуй за милицией… Понятых веди! Чтобы одна нога тут, другая там!

— Есть, товарищ командир!.. А вы? Как вы? — Костя с опаской взглянул на Герасима и Евсеича.

— Исполняй приказ. А я их тут допрошу…

Костя исчез за воротами, было слышно, как он затопал по улице. Корсаков с наганом подошел к Герасиму:

— Вставай… Рассказывай… О каких щуках племяш твой упомянул?

— Дак.. Это самое… — попытался отползти Герасим. — Это самое… Не ведаю… Ей-богу…

— Предупреждаю, чистосердечное признание учитывается на суде. А вам с Евсеичем за нападение на должностное лицо грозит вышка! Пойми, дурья голова, высшая мера. Расстрел!

— А меня-то за что расстреливать? — взвизгнул Евсеич. — А я, чо? Уговорили меня постоять…

— Говори ты, кого имел в виду под щуками Агап? — Корсаков ударил рукоятью нагана по воротам. — Кого?

— Кого-кого, — не выдержал Евсеич. — Начальство.

— Какое начальство?

— Приисковое да городское. А ты слепой, что ли? Не видишь, как драги оставляют целики с металлом? Обходят их. Мы, старатели, и то знаем, что в целиках платина. Богатющая. Кумекай, для кого их хранят, от кого скрывают?.. А драги паровые разобрали… Для чего? Да робить им еще и робить бы! И сколь!.. Американские ле… эле… — Евсеич запутался в длинном слове.