Рудольф Лускач - Белая сорока

Курилов постучал ручкой по столу и строго спросил;

— Будете отвечать?

Бушер выпрямился.

— Не буду.

— Уведите арестованного, — приказал Курилов своему помощнику.

Через два дня на столе у Курилова лежал результат лабораторного анализа: волосы Бушера идентичны с теми, которые были зажаты в кулаке убитой Хельми Карлсон. Курилов велел привести Бушера и, показав ему копию анализа, сказал:

— Вот, можете прочесть. Надеюсь, настолько-то понимаете русский язык?!

Бушер молча кивнул, недоверчиво взял лист и стал читать. Делал он это с трудом, на последних словах споткнулся глазами, руки у него затряслись. Он разорвал бумагу, быстро вскочил, его злобный взгляд впился в Курилова, казалось, он готов был на него броситься.

— Не хотите признаться, но вот вам неопровержимое доказательство, что вы убили Карлсон. Еще раз советую: признайтесь во всем, только так вы можете облегчить свою судьбу…

— Ха, ха, ха! — истерически засмеялся Бушер. — У вас облегчишь… Разве что цветы на могилу получишь!

— Об этом можете попросить своих друзей, — сухо ответил Курилов.

Бушер выпрямился, открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же его голова поникла, и он глухо пробурчал:

— Ничего не знаю, ни о чем не помню!

Курилов велел увести арестованного. На этом для Бушера закончилась серия допросов.

В ресторане ленинградской гостиницы «Астория» сидело четверо: двое мужчин и две женщины. Обе женщины были молодые и красивые: высокая худощавая блондинка с самоуверенным выражением лица и, меньшая ростом, очевидно, более молодая, шатенка, с обворожительной улыбкой.

Они говорили по-немецки, донимали блондинку ее привязанностью к собакам и перетряхивали косточки ее любимца.

— Да разве это собака… — бросил первую стрелу мужчина со шрамом на лице.

— Оставь его, это чистая раса.

— Она теперь в моде, — с усмешкой сказал второй мужчина с плешью в прилизанных волосах.

Женщина с обворожительной улыбкой поджала губы. Видимо, ей не нравилось, что мужчины больше шутили с самоуверенной блондинкой, а она была вынуждена скучать перед своим бокалом. Чувствовалось, что она была или хорошо воспитана, или слишком горда для того, чтобы открыть свои чувства. Наконец к ней повернулся мужчина со шрамом:

— О чем вы задумались?

— Ни о чем, — спокойно ответила она.

— Ваш… друг знает о том, что вы в нашей компании?

Она беспокойно подняла брови, нервно повела плечами и ответила:

— Нет… не знает.

— Он ревнив?

— Мы же договорились, что никому не будем рассказывать о нашей прощальной встрече… — ответила за нее блондинка и заговорщически подмигнула. Шатенка повернулась, и на ее лице опять появилась обворожительная улыбка.

В течение всего этого времени официант обслуживал компанию с особым вниманием. Он почти не отлучался от стола, всегда был под рукой, чтобы исполнить любое желание.

— Какая разница между обслуживанием в Москве и Ленинграде, не правда ли? Там сиди и жди, а здесь все идет как по маслу, — заметил мужчина со шрамом.

— И вы, коллега, еще ничего не поняли? Да, здесь обслуживают прямо-таки как в берлинском «Адлоне», но язык надо держать за зубами. Видите, официант все время прислушивается? — тихо проговорил второй мужчина.

— Тогда он должен понимать по-немецки… Сейчас проверю.

Мужчина со шрамом позвал официанта и по-немецки попросил, чтобы он узнал у швейцара, не может ли тот достать билеты в какое-нибудь увеселительное заведение.

Официант вежливо наклонился к нему, пожал плечами и на очень ломаном немецком языке произнес:

— Простите, я вас не понимаю.

Человек со шрамом махнул рукой и повернулся к соседу:

— Видите, он понимает по-немецки ровно настолько, чтобы разобраться в меню. Остальное для большинства официантов — книга за семью печатями. Но и вы правы: надо быть осторожнее. Возможно, он нас хорошо понимает, только притворяется.

— Не мешало бы к нему присмотреться, — сказал мужчина с прилизанными волосами и бросил косой взгляд на официанта.

— Вам что-то показалось подозрительным? Вы такой недовольный, господин, господин… — запнулась младшая из женщин.

— Эгон, — помог ей мужчина со шрамом.

— Вы думаете, за вами следит чуть ли не каждый. И прячете голову, как страус, — усмехнулась стройная блондинка. — Кому вы интересны? Лучше на меня посмотрите, — с вызовом как бы обратилась она к окружающим в ресторане. — Только на меня, слышите, русачки! Нравлюсь я вам?