Рудольф Лускач - Белая сорока

— Вы ищете моторную лодку с зеленой палубой и белой кабинкой? Может быть, это ее вчера вытаскивали на берег у Паволайненов в Корнаволоке? Такой мы там никогда не видели.

Сотрудники госбезопасности поблагодарили рыбаков и отправились в Корнаволок. Лодка действительно была у Паволайнена. Почему она оказалась в сарае и откуда вообще здесь очутилась? Очень просто; хозяин оставил ее здесь на зиму.

— Так делают многие владельцы. Этот только приехал поздновато, — рассказывал Паволайнен. — Он снял у нас комнату на следующее лето, хочет здесь провести отпуск и порыбачить. Весной лодку спустим на воду. Я довез его до Петрозаводска, а потом ночью вернулся. Он говорил, что его прадед родился в Швеции и потому у него такое странное имя. Вот и адрес оставил…

На кусочке бумаги стояло: Карл Скелен, Петрозаводск, Вокзальная, дом 58.

Адрес, очевидно, был фальшивым. Следователь его тем не менее записал и спросил, были ли у этого Скелена какие-нибудь чемоданы. Паволайнен хорошо помнил, что было два чемодана, в Петрозаводском порту он сел с ними в дрожки. Их номера он не запомнил, но зато так подробно описал извозчика, что его удалось быстро найти. Ответ был коротким и ясным: пассажир велел отвезти его со своими чемоданами на вокзал, за всю дорогу не произнес ни одного слова, потом заплатил — только его и видели.

Допросили на вокзале почти всех железнодорожников, которые так или иначе связаны с пассажирами, но никто Бушера не помнил. Наконец один носильщик вспомнил, что он нес чемоданы человека с большой бритой головой к автобусу, который идет из Петрозаводска на Сямозеро и дальше.

Следы были найдены, по ним пошли. Сотрудники госбезопасности не оставили без внимания и такую, казалось бы, пустую вещь, как фальшивый адрес. Каково же было удивление, когда оказалось, что в названном доме действительно живет Карл Скелен и что он хорошо знает Бушера!

— Я работал в Ленинграде на судостроительном заводе, — рассказал он, — там и познакомился с Бушером. Потом он был в командировке у нас в Петрозаводске на строительстве судостроительного завода. У меня собственный домик, и Бушер, которому не нравилось жить в гостинице, переселился ко мне. Не знаю, интересно вам это или нет, но он часто и много пил, а в остальном был молодцом. Ему понравилось у нас, он еще провел здесь месячный отпуск, бродил с ружьем и удочкой по лесам и берегам озер. Иногда и я брал его с собой на рыбалку, мы забирались на моей моторке подальше, где много рыбы, но потом я зарекся брать его с собой. Однажды — было это в северном конце Онежского озера, неподалеку от Кондопоги, где достраивается огромный целлюлозно-бумажный комбинат, — мы встретились с какими-то немцами, занятыми монтажом. Они на двух моторках ехали рыбачить да и девиц с собой прихватили. Пилось, гулялось так, что стыдно и говорить! К счастью, Бушер со мной домой не поехал, отправился с немцами в Кондопогу, где задержался на несколько дней. Вернувшись в Петрозаводск, он сказал, что поедет с новыми приятелями рыбачить прямо у финской границы, во многих местах там проходит запретная полоса, рыбы должно быть много.

У органов госбезопасности, разумеется, был свой взгляд на рыбалку у финской границы, куда уже направились их представители. Кроме того, решили проверить, работают ли еще на комбинате в Кондопоге немецкие монтажники.

На берегу замерзшей реки сидел старик и разбирал рыбу, вытащенную из-подо льда. Казалось, он ни на что не обращал внимания и удивленно поднял голову, когда его окликнул плечистый высокий мужчина:

— Где Рауминен?

— Не знаю, я за ним не бегаю.

— Черти тебе застлали глаза, если ты меня не узнаешь, старый ворчун, — набросился мужчина на старика. Только теперь рыбак пристально посмотрел на пришедшего. — Знаешь ведь меня! Где шляется твой племянник? Мы же вчера договорились, что он будет меня ждать!

— А, господин Бушер, теперь узнаю. Чего это вы так? — сказал старик.

— Тише, не на базаре, замолчи и разыщи его, — прикрикнул Бушер.

— Хорошо, хорошо, минутку, — спокойно проговорил рыбак и не двинулся с места. Бушер немного подождал, а затем, видя, что старик по-прежнему разбирает рыбу, нагнулся и зашипел:

— Считаешь меня идиотом? Ты что, забыл наш уговор?

Старик встал, выпрямился, расправил плечи, помахал рыбой, которую держал в руке, и с усмешкой сказал:

— Ну, ты, парень, времена меняются. Что было, то сплыло… Скажу тебе по-дружески: оставь моего племянника! И не ищи его, он никуда тебя не поведет. Что он тебе наболтал, все выветрилось вместе с водкой, которой ты его спаивал. Кто знает, что у тебя на совести! Было дело, помогал я тебе, а теперь все. Иди своей дорогой, а нас забудь.