Себастьян Фолкс - Дьявол не любит ждать

— Б о льшую часть своего рассказа я просто придумала, — призналась Скарлетт. — М. предоставил мне карт-бланш на сочинение любой легенды. Он даже сказал, что знать не хочет о том, как я буду тебе врать. Ему был важен результат — твое участие в операции. Он сказал, что когда я с тобой познакомлюсь, то пойму — ты просто… незаменим. И я это поняла.

— И он выдал тебе мое слабое место, мою ахиллесову пяту.

— Это ты про женщин? Дорогой, да это-то всем известно. Это было первое, что сказал мне Феликс. «Подманивай вонючку на красивые глазки. Ресничками хлоп-хлоп — и он твой». А ты не объяснишь мне, что это за прибаутка?

— Ну, вонючка — это, наверное, скунс. Это один из приколов Дейви Крокетта. [43] Дейви Крокетт — персонаж американского фольклора, знаменитый охотник и меткий стрелок. По легенде, мог подманивать енотов одной своей улыбкой. Якобы избирался в палату представителей конгресса США и приезжал на заседания верхом на крокодиле. Его реальный прототип служил разведчиком во время Гражданской войны на стороне южан и долгое время боролся за независимость Техаса. Впоследствии действительно был избран в конгресс.

— Что касается твоей слабости к женщинам, то об этом наверняка написано даже в досье, которое ведет на тебя СМЕРШ. Именно в графе «Слабости».

Бонд посмотрел на раскрасневшееся лицо Скарлетт:

— В том, что ты мне рассказывала про Горнера и твоего отца, есть хоть какая-то часть правды?

— Кое-что. Пожалуйста, Джеймс…

— Что именно?

— Мой отец действительно преподавал в Оксфорде в те годы, но Горнера он никогда не знал. Отец преподавал музыку. Как ты понимаешь, это не специальность Горнера.

— А его ненависть ко всему британскому?

— С чего это началось на самом деле — я не знаю. Но я, конечно, порадовалась про себя, когда он начал нести всю эту антибританскую чушь там, у себя на базе. Я поняла, что сумела просчитать его.

Бонд глубоко вздохнул и, обернувшись, внимательно посмотрел на стоящую посреди шикарного гостиничного номера женщину в черном бархатном платье. Печаль, светившаяся в этот момент в ее глазах, не нарушала, а скорее даже подчеркивала ее красоту. Он подумал о том, сколько всего они пережили вместе и как за все это время она ни разу ни в чем, даже в мелочи, не подвела его. Он сделал пару нерешительных шагов ей навстречу и вдруг заметил, как ее верхняя губа непроизвольно вздрогнула — точь-в-точь как у Ларисы Росси в день их первой встречи в Риме.

Что бы в этой девушке ни было настоящим, а что фальшивым, в одном он был уверен: она его любит. Он подошел к ней вплотную и крепко обнял. Она вздохнула и прижалась губами к его рту. Руки Бонда скользнули вниз по ее платью и крепко сжали ее тело.

Поцелуй продолжался не меньше минуты. Наконец Бонд сказал:

— Нам нужно заказать ужин. Точь-в-точь как мы себе представляли.

Скарлетт подошла к телефону, вытирая слезы в уголках глаз.

— А мы сможем сегодня обойтись без яиц-пашот по-бенедиктински? — спросила она.

— Ну, на этот раз, пожалуй, обойдемся. Но сначала я хотел бы чего-нибудь выпить, и выпить от души. Заказывай полный шейкер мартини.

Скарлетт начала быстро диктовать заказ.

— Какого года «Шато Батайи» ты хочешь?

— Сорок пятый, я думаю, пойдет, — ответил Бонд.

— За таким старым они специально пошлют курьера в винный салон. Ужин будет подан через полчаса.

— Времени вполне достаточно, — сказал Бонд. — Иди сюда. Мой босс всегда приказывает ковать железо, пока горячо, и я не имею права нарушать приказы.

Номер был оформлен в стиле Бель-Эпок: [44] Belle Époque (фр.) — Прекрасная эпоха; условное обозначение периода европейской истории между 1890 и 1914 г. двери многочисленных шкафов были украшены зеркалами, и еще одно зеркало висело над мраморным камином. Бонд смотрел, как Скарлетт раздевается, как она выскальзывает из своего черного платья, чулок и черного белья. Здесь было четыре, восемь, шестнадцать Скарлетт. Отражения множились до бесконечности, плыли и мерцали в мягком свете теплой комнаты.

— Как говорит один из боссов Феликса Лейтера, — хрипло произнес Бонд, — мы оказались в комнате безумных зеркал.

Его руки легли на обнаженные плечи Скарлетт, заскользили по ее телу, и через минуту он взял ее напористо, быстро и страстно, выплеснув весь жар их долгого и целомудренного ожидания.

Когда принесли ужин, Скарлетт была в ванной, и Бонд подал ей мартини.

— Кстати, у меня есть еще кое-что для тебя, — сказал он, вытаскивая из кармана маленький пузырек пены для ванны с ароматом гардении.