Жерар Вилье - Циклон в ООН

Позади него отворилась дверь, и он услышал звук шагов, заглушаемых толстым зеленым ковром. Улыбаясь, он повернул голову. Его улыбка застыла, когда он увидел пистолет, но не успел закричать.

Полковник Танака не спеша выстрелил три раза в голову Мамаду Рикоро, хотя первая пуля прошла под носом и размозжила мозг. Три глухих звука, благодаря глушителю. Особо сложная модель, которая охватывала камеру выбрасывателя обоймы. Впрочем, акустика зала Совета по опеке всегда имела дефект.

Мамаду Рикоро упал с кресла. Полковник Танака подошел и оттащил тело как можно дальше так, чтобы его не было видно из прохода. К счастью, дипломат оказался не очень тучным. Запах пороха должен был быстро рассеяться в затхлости. Зал посещали лишь группы туристов.

На всякий случай Танака спустился по рядам, чтобы выйти через дверь, выходившую к бару делегатов. Он быстро открыл ее в тот момент, когда охранник поворачивался спиной. Тот прекрасно видел Танаку. Но, увидев, как его коллега остановил незнакомца у входа в бар и пропустил его после того, как тот показал ему свой пропуск, не отреагировал. Некоторые делегаты не стеснялись время от времени заходить в зал Совета по опеке, чтобы немного вздремнуть после обеда. Или даже заняться любовью на мягких красных креслах с какой-нибудь распутной секретаршей из отдела переводчиков.

Танака прошел до кафетерия, где затерялся среди членов японской делегации.

Тело Мамаду Рикоро, возможно, оставалось бы там несколько дней, если бы некая миссис Тинс из Топека, штат Канзас, не почувствовала сильную усталость в ногах после долгих переходов по зданию ООН. Она отделилась от группы туристов и рухнула в одно из мягких кресел Совета по опеке. Но, увы, не смогла вытянуть свои натруженные ноги. Опустив голову, она заметила что-то черное. Подумав, что это какой-то предмет, она просунула руку под кресло.

Предметом оказалась голова Мамаду Рикоро.

Вопль мадам Тинс внезапно прервал объяснения гида. Он разнесся даже дальше, несмотря на плохую акустику... Так далеко, что прибежали два охранника, подумав, что с кем-то случился нервный припадок.

– Здесь труп, – завизжала мадам Тинс. И потеряла сознание.

Крошечный кабинет полковника МакКарти был наполнен дымом. Полковник выглядел подавленно. Два трупа за одну неделю – это слишком. Тем более, даже с богатым воображением, в случае с Мамаду Рикоро нельзя было говорить о садистском преступлении.

– Работал профессионал, – пробормотал Кац. Убийца собрал гильзы. Содержимое карманов Рикоро было разложено на столе полковника МакКарти. Ничего такого, что могло бы продвинуть расследование.

По очереди проходили охранники, чтобы дать показания. В принципе, в зал Совета по опеке не мог проникнуть никто. За исключением обходов с гидами и делегатов. Ужасный выбор...

– Думаю, что видел убийцу, – признался один из охранников. – Невысокий мужчина, брюнет. Со спины. На входе в бар делегатов его остановил мой коллега. Поскольку я понял, что с ним все в порядке, то не стал настаивать.

Полковник МакКарти вызвал охранника, дежурившего перед баром делегатов.

Тот ничего не помнил. Он автоматически проверял всех людей, входивших в бар. Даже не глядел на лица, только карточки. Может быть, сотню в час. Больше из него не смогли вытянуть ничего.

Перед нитевидной статуей, подаренной Нигерией, величественным шагом прошли две монашки и проникли в бар делегатов. Дежурный охранник хотел было их остановить, но замешкался: две величественных чернокожих в белых одеждах затерялись в толпе бара делегатов. Это был последний перерыв в заседании перед голосованием по вопросу восстановления законных прав Китайской Народной Республики.

Разумеется, охранник мог бы отыскать двух монашек, но он не должен был покидать свой пост.

Делегат Верхней Вольты обернулся: его окликнули по имени. Он оказался нос к носу с негритянкой с большими карими глазами и приятной наружностью. Белые монашеские одежды не могли скрыть грацию ее тела, и он против воли смутился.

– Да, сестра моя? – вежливо спросил он.

– Я хотела бы с вами поговорить, – отозвалась монашка красивым низким голосом.

Еще один «стрелок». Во имя расового братства.

– Вот-вот начнется заседание, – объяснил дипломат. – А из делегации я один.

– Я ненадолго, – настаивала монашка. – Несколько минут, и это очень важно. Для вас.

Заинтригованный, делегат попытался найти тихое место. Но гвалт стоял, как на невольничьем рынке в дни привоза с Кавказа. Монашка помогла ему выйти из положения.