Жерар Вилье - Циклон в ООН

Повернувшись лицом к застекленному проему, открывавшему вид на розарий, преподнесенный в дар Советским Союзом, Его Превосходительство Джон Сокати, чрезвычайный и полномочный посол Республики Лесото, почувствовал, как его переполняет невыразимое блаженство.

Бар делегатов кишел народом, как на всякой важной сессии ООН: будто рынок в Бамако. Африканские делегации представляли более трети ооновского населения. В противоположность своим белым коллегам, уже пресытившимся, они пунктуально присутствовали на всех заседаниях и комиссиях, даже самых непонятных.

Джон Сокати обернулся, подошел и остановился перед столом, вокруг которого сидело с полдюжины негров, преисполненный сознанием своей важности. Ему было безразлично то, что большинство цивилизованных существ принимают Лесото за какой-то инсектицид. Он был важным человеком и носил костюмы за четыре сотни долларов и часы из золота, тяжелые, как самородок.

Неожиданно гул разговоров покрыл голос одной из трех телефонисток, обеспечивающих связь в баре делегатов:

– Его Превосходительство Джона Сокати просят пройти к телефону.

Тотчас же представитель Лесото с достоинством рассек толпу. Телефонистка направила его к одной из кабин, и он тщательно прикрыл за собой дверь.

Его беседа была очень короткой. Повесив трубку, он поблагодарил телефонистку-китаянку покровительственным кивком головы и расчистил себе путь к выходу.

Бар, расположенный в северной части главного здания Организации Объединенных Наций, на третьем этаже с огромными оконными проемами, открывавшими вид на Ист-Ривер и здание Генеральной Ассамблеи, был модным местом ООН.

Постоянным и плодотворным для всех секретарш местом охоты на любовника-дипломата. Во время важных сессии, вроде этой, наблюдение ужесточалось, и охранники в темно-синей форме ООН безжалостно удаляли красоток, пришедших без сопровождения. Что не облегчало жизнь несчастных делегатов, разрывающихся между заседаниями и любовницами.

Джон Сокати прошел мимо охранника и направился к эскалатору, с наслаждением ступая по толстому зеленому ковру. Он умирал от желания сбросить свои туфли и пройтись по нему босиком. Но подобные вещи непозволительны для представителя в Организации Объединенных Наций. Даже из Лесото.

Негр пересек искусственную лужайку и прошел направо через вход для туристов, выходивший на тротуар Первой авеню. Он остановился перед орущей группой.

Почти тотчас же из «Первого Национального Банка» напротив вышла какая-то негритянка и сделала энергичный жест рукой. Пользуясь красным светом, перекрывшим движение на 46-ой улице, она бегом перешла на другую сторону и оказалась рядом с Джоном Сокати.

Она была красивой, какими иногда бывают негры из Гарлема: с бесконечными ногами, скрытыми под макси-пальто, тонким и чувственным лицом и удивительными волосами, выкрашенными в рыжий цвет!

Пальто распахнулось от порыва ветра, открывая бедра, едва прикрытые оранжевой супермини-юбкой. Это создание было достойно представителя какой-нибудь великой страны, не то что «микрогосударства». Джон Сокати смотрел на нее так, будто она была Лютером Кингом.

Нисколько не озабоченная присутствием туристов, она поцеловала дипломата в губы и, взяв под руку, увлекла его за собой. Довольно редкий спектакль: отношения между африканцами и американскими неграми были довольно натянутыми: последние считали своих soul brothers [1] Братьев по крови (англ.) из Африки недоразвитыми обезьянами, а африканцы упрекали негров США в ошеломляющем комплексе превосходства.

Остановилось такси, и парочка села в него. Автомобиль повернул налево, на 49-ую улицу, и десять минут стоял зажатым за каким-то автобусом. Рука чрезвычайного посла поползла по ляжке спутницы и исчезла под макси-пальто. Негритянка снисходительно улыбнулась.

Ее дыхание участилось, когда Джон Сокати проявил сноровку, достойную великого дипломата. Она зашевелилась, полностью открыв ляжку, круглую и смуглую. Шофер, молодой хиппи, стараясь не упустить ни капли из этой сцены, приклеился глазами к зеркалу заднего вида.

Испытывая ревность, он резко тронулся с места, положив конец блаженству молодой негритянки. Он повернул на Вторую авеню, к нижней части города. Движение было слабым и через десять минут они прибыли в Гринвич Уиллидж. Такси повернуло еще раз на 13-ую улицу, чтобы выехать на Пятую авеню, и остановилось напротив дома номер 40 – огромного здания этажей в тридцать.