Ладислас Фараго - Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа

В воскресенье с самого утра летчик возится у самолета, готовя его к вылету. Наконец все сделано. Тяжелый груз и бензин распределены равномерно. У гидроплана хорошая остойчивость. В это время на пирсе у пришвартованного самолета появляется высокий худой норвежец. Спокойно осматривает самолет, удовлетворенно похлопывает его по крылу.

— Ну что ж, — невозмутимо бросает он изумленному летчику, — все превосходно. Моя фамилия Лунд, Ханс Лунд. Бывший лейтенант. Сейчас я сяду в кабину и полечу на север.

Удивленный и сбитый с толку, летчик не верит своим ушам. Но ему ничего не остается делать, как подчиниться. Документы Лунда в порядке. Агент майора уступает место в кабине лейтенанту. Он не знает, какие превратности ему уготованы, иначе он бы не ругался, а благодарил судьбу за то, что она помешала ему совершить эту поездку в Тромсё.

И самолет поднимается с Грессхолмена с бывшим лейтенантом Хансом Г. Лундом за штурвалом и Финном Карлсеном в качестве бортмеханика. Стоило видеть сцену прощания, когда немецкий резидент, натянуто улыбаясь, прощально машет своим норвежским «друзьям», скрывая в душе ярость и разочарование. Ведь в самую последнюю минуту люди Бенеке заменены новым экипажем. Бенеке не знает, что Хельге Ингстад накануне рассказал обо всем руководству Красного Креста, и оно попросило компанию «Видере» найти нового пилота и бортмеханика.

Два дня спустя в газете «Тиденс тейн» появилась заметка о том, что самолет, несмотря на непогоду, благополучно прибыл в Тронхейм. Оставался предпоследний этап на пути в Тромсё. И тут самолет словно канул в воду. Проходили дни, недели, но о самолете не было никаких сообщений. Бенеке тревожился. Может быть, самолет разбился или был сбит по ошибке, несмотря на непрерывные сообщения, посылаемые немецким командованием и Красным Крестом норвежским военным и гражданским властям в неоккупированной части Северной Норвегии?

Начальник разведки организовал розыски самолета по радио, рассчитывая одновременно и на пропагандистский эффект. Было послано прямое обращение к норвежскому правительству в Тромсё. Но конечно, оно осталось без ответа. Лишь через четыре недели — после ухода союзников из Северной Норвегии и капитуляции остатков норвежских войск 9 и 10 июня — Бенеке удалось узнать кое–что о судьбе самолета. Вот что писал он в донесении командованию: «Как только самолет достиг территории, контролируемой норвежско–английскими войсками, его перехватили два норвежских военных самолета, которые, угрожая ему пулеметами, эскортировали его до Тромсё, где он сразу же был задержан. Экипаж (пилот и бортмеханик) были взяты под стражу. Им было строго приказано не покидать дома, где их разместили. Между членами норвежского правительства и главнокомандующим норвежскими войсками генералом Рюге возник спор, в результате чего летчики через две недели были освобождены, а 1500 писем розданы адресатам. Конфликт между норвежскими властями и присланные письма подействовали в задуманном нами направлении».

Первым, кто заподозрил, что дело нечисто, был министр юстиции Терье Волд. Он быстрым решением перечеркнул планы немецкой разведки. Операция отнюдь не была столь удачной, как утверждал Бенеке. Норвежские власти в свободной Северной Норвегии не могли не знать, что в Тромсё направляется санитарный самолет из оккупированной южной части страны. О самолете много говорили и писали. Этой «экспедиции» придавалось огромное значение, и правительство, судя по всему, рассматривало этот вопрос. Было решено, что прилет самолета нежелателен. Это распоряжение было передано главнокомандующему генералу Рюге, который отдал приказ не пропускать самолет через границу без эскорта.

Лейтенант Лунд и бортмеханик Карлсен были посажены в тюрьму в городе Будё. У них отобрали принадлежащие им вещи, а также важное письмо президента норвежского Красного Креста к властям Северной Норвегии. Но Лунд имел одно устное сообщение, которое его друзья просили передать лично генерал–лейтенанту Рюге.

После того как пленные более точно объяснили цель своего полета, было решено, что они полетят в Тромсё в сопровождении военного гидросамолета, который встретит их у южной границы. Ханс Г. Лунд, ныне подполковник, рассказывает: «Эскортирование было нелегким делом. У военного гидроплана была столь малая скорость, что мы должны были много потрудиться, чтобы не улететь. Летчик умолял нас не увеличивать скорость».