Андрей Горняк - Битая ставка

— Все эти ваши вопросы.

— Что ж, это необходимые формальности.

Кого ему напоминает сидящий перед ним? Не того ли самоуверенного рецидивиста из довоенного тридцать девятого года? Карнов служил тогда в милиции, был участковым в густо населенном районе города Мелекеса. Знал всех жителей своего участка наперечет. И вот однажды участковый обратил внимание на приехавшего к одинокой старушке племянника. По паспорту гостю 38, а на вид он явно моложе. Подозрительно! Вызвал милиционер к себе в гости, вот так же, как сейчас, беседовал с ним, а тот все возмущался, зачем, мол, эти формальности, грозился жаловаться на придирки участкового. А участковый добился задержания этого типа, и он оказался скрывающимся от уголовного розыска бандитом, а никаким не племянником, кстати.

— Итак, в порядке формальности,— продолжает Карнов.— Приходилось вам на. «Харькове» участвовать в боях?

— Много раз. Я уже говорил об этом. Это мы ведь били в январе по Рыбному, где сидели фрицы в обороне. Подошли под покровом темноты и весь поселок сожгли, от него ничего не осталось. Все горело: дома, нефтебаза. Исковыряли снарядами всю дорогу.

— Так точно били?

— А что? Подошли близко к берегу, прикрываясь темнотой.

— А откуда вам известно, что огнем лидера там было уничтожено? Вы же говорите, что подошли к берегу под покровом темноты.

— Все горело, поэтому и дорога, и дома были видны.

— Уточните, пожалуйста, когда и как вас торпедировали?

Нилин, вздохнув, начал бойко повторять свои показания, избегая называть фамилии и детали этой ситуации.

— Итак, торпедировали вас 12 января 1942 года, говорите вы. Значит, с тех пор вы в морской пехоте?

— Да.

— И как же вам удалось сохранить флотскую форму?

— У нас ее все сохраняют, в бескозырках и в атаку ходят.

— А где же ваше армейское обмундирование?

— Никакого армейского обмундирования я не ношу, все время хожу в этом.

Старший лейтенант прошел по кабинету — к двери и обратно. Нет, он не нервничал, он не выходил из себя даже в беседах с самыми отпетыми негодяями, а таких он встречал по роду своей службы немало. Карнов решил еще раз удостовериться, что на одежде незнакомца следы от «чемоданного хранения». Так и есть: вот на рукаве и еще на спине следы складок — фланелевка не очень аккуратно была втиснута в чемодан, слежалась. Нет, господин хороший, в этом ты все время не ходишь, а надел совсем недавно, возможно, несколько часов назад.

Так, говорите, что воевали под Феодосией?

— Да.

— Если вы плавали до января 1942-го, то каким же путем оказались в ноябре прошлого года под Феодосией? Там бои-то в ноябре были.

— В ноябре я еще находился на лидере.

— И на лидере, и в морской пехоте одновременно?

— Да...

— Что «да»? Как вас прикажете понимать?

Нилин молчал...

— В какой армии воевали под Феодосией, не скажите?

— Почему не скажу? Скажу: в составе пятьдесят первой отдельной армии.

— Та-ак... В пятьдесят первой отдельной, значит. В морской пехоте, в двадцать второй дивизии?

— Да, да! В двадцать второй дивизии!— начал терять терпение Нилин.

— Так двадцать вторая дивизия — это же немецкая дивизия!— усмехнулся Карнов.

Нилин вскочил с табуретки.

— Что вы меня путаете, товарищ старший лейтенант? Почему ваши люди меня задержали? Вы будете отвечать за то, что мешаете мне выполнять задание!

На лице у старшего лейтенанта все та же усмешка:

— Спокойно, Нилин, садитесь! Я буду очень рад, если мне удалось помешать выполнить порученное вам задание. А об ответственности за мои действия не беспокойтесь, я отвечу, где понадобится.

Нилина раздражал этот дотошный энкавэдист. Служака! Даже папирос порядочных не имеет, смалит махорку.

— Уведите задержанного! — приказал Карнов.— Вам, Нилин, советую поразмыслить. У вас будет на это время. Я еще раз вас вызову, если раньше сами не попроситесь ко мне па беседу.

Нилина увели.

Карнов досадовал, что не удалось добиться от задержанного желаемых результатов. Нет, это не уголовник из города Мелекеса. Тут птичка другого полета.

Ятаров был у себя один. Устал чертовски. Пять дней потребовалось им с Остером, чтобы подготовить и перебросить через пролив на Тамань нового агента Вильке. Этот 3юйд-113 был из молодых, да ранний. Сколько бы ни репетировали они предполагаемые сцены допросов, Алексей Шубин ни разу не отвлекся, в роль сухопутного моряка вошел хорошо. Но только нее время нервничал, срывался:

— Да что вы меня, как несмышленного, натаскиваете! Все сделаю как надо.