Андрей Горняк - Битая ставка

В службу эту Смирнов втянулся быстро, ушел с головой. И хоть не имел он специальной подготовки, проявилась в нем та особенная чекистская жилка, которая помогла решить уже несколько интересных дел. Сказалась работа в заводском коллективе, в комсомоле, среди народа, умение распознавать людские характеры.

Особую важность своей работы понял Александр с начала войны, когда нависла над Родиной смертельная опасность. И отвести эту опасность дано не только воинам в открытом бою — танкистам, артиллеристам, пехоте, ко и им — бойцам невидимого фронта.

Вернувшись к себе, Смирнов вытащил из нагрудного кармана блокнот в черной обложке и, заглядывая в него, кратко написал майору Васину шифрованное сообщение о беседе с Варварой. Затем вызвал Сухоручкина и поручил ему передать шифровку по телефону.

К Шубиной Смирнов зашел утром. На пороге основательно осевшего от времени куреня его встретила полная казачка лет под пятьдесят. Капитан не заметил в ней и тени робости при виде незнакомого военного.

— До меня, говорите? Что ж, прошу в дом.

В темноватой горенке она сидела за столом, сцепив узловатые, повидавшие труд руки, и говорила отрывисто и нервно:

— Нечистый их тут носит, проклятых! Да, бывали они у меня, пока я не разузнала, кто они такие. Указала от ворот поворот. Один из них, молодой, мордастый, за каган схватился, а я ему: «Давай, давай, стреляй меня, старуху. Вам только с бабами воевать. С Гитлером-то кишка тонка...» Он бы меня пристрелил, ей-богу, да Марущак его осадил. «А ну, спрячь!— крикнул.— Пошли отсюда».

— Почему вы думаете, что это Марущак?— спросил Смирнов.— Он же вам паспорт не показывал.

— А раньше слышала. Сидели как-то у меня, самогон лакали и промеж собой называли его так, когда он выходил.

— А где они скрываются? Не упоминали в разговоре?

— Упоминали как-то бакенщика какого-то. Под крылышком у бакенщика, говорят, безопасно.

— Ну что ж, товарищ Шубина, спасибо вам за сказанное.— Смирнов распрощался.

На обратном пути у ворот его встретил Сухоручкин.

— Товарищ капитан! Вам срочная телеграмма.

— Давай!

Майор Васин передавал приказ — операцию по розыску и ликвидации банды провести немедленно.

К Васину стекалось немало сообщений. Вопрос состоял в том, чтобы из их обилия выбрать самые важные, самые главные, которые можно было бы использовать в интересах обеспечения безопасности прифронтовой полосы.

Как-то в политотдел одной из частей в станице Ленинградской зашел инспектор райфинотдела Мещеряков Анисим Григорьевич, Он спросил, нельзя ли видеть комиссара, дело, дескать, есть сугубо секретное. Его проводили в особый отдел части, где он рассказал об интересных событиях.

— Я — Мещеряков,— представился он.— Из района. Работаю в финотделе. Позавчера мы закончили ревизовать соседний совхоз. Вот там мне пришлось столкнуться с одним человеком — ветврачом, по фамилии Коровин,— он улыбнулся: — Фамилия соответствует должности... Этот Коровин у себя в совхозе однажды встретился с мастером ушосдора Витвицким. Ну, посидели, погутарили — сейчас есть о чем поговорить да подумать. Так этот Витвицкий в беседе всячески расхваливал фашистов, их воинские качества, способности. Они же, мол, всю Европу уже завоевали. Осталась только Россия. Я, говорит, их знаю, в прошлую империалистическую с ними воевал, да и в плену у них был, до заключения мира. Культурный они народ, богатый. Вы их, говорит, Апполинарий Федосович, не бойтесь, они вам плохого ничего не сделают. А придут скоро, вот-вот здесь будут или со стороны Ростова, или из Крыма... А когда Коровин высказал ему свои опасения, что они расправятся со всеми, кто служит в советских учреждениях, Витвицкий возразил, что немцы — цивилизованная нация. Они-де, наоборот, культуру принесут в наши края. А что касается расправы, то этому не следует верить, это советская пропаганда. Наоборот, они рассчитывают на большую помощь русской интеллигенции, на ее поддержку. Конечно,— продолжал он,— на тех, кто будет активно с ними сотрудничать. Мне,— заверил он Коровина,— это известно от надежных людей.

Коровин поинтересовался, что он должен делать, чтобы в немилость к немцам не попасть, если они сюда придут?

— От тебя только и требуется,— ответил Витвицкий,— чтобы не соглашался эвакуировать скот в тыл да вывозить другое богатство, как этого требует Сталин, вот и все. Мол, богатство мы нажили, оно нам и принадлежать должно. Куда же его везти?