Олег Красин - Операция начнётся в полдень

Генералов испытывающее посмотрел на Плотникова. В его словах прозвучал намек — все знали, что Гена человек Плотникова и уж он-то, не должен темнить с директором. Но Плотников молчал и только лоб его покрылся мелким бисером пота.

— Возможно, за ним стоят бандиты, — продолжал говорить Генералов, — предлагали мне через этого деятеля сделку — фактически поделить завод. Но я на это не пошел! — глаза директора налились гневом, — слишком много чести для этой мрази! Я прямо при Бондаренко позвонил губернатору и получил полную поддержку. Вот так! Пусть знают, что Генералову угрожать бесполезно.

— Почему вы раньше не проверили «Омегу», если у вас такие связи? — вяло спросил Плотников.

— Если бы я знал раньше! — вздохнул Генералов, — если бы я знал раньше! — снова повторил он с сожалением.

— С другой стороны, Алексей Никандрович, это ведь все равно ничего не меняет. Все должно получиться. — Плотников поднялся с кресла и сказал: — К сожалению, мне пора возвращаться, а то засиделся у вас в гостях. Вы еще задержитесь?

— Нет, на сегодня хватит! Тоже поеду домой. Устал что-то! — ответил Генералов.

Потом они вместе — два человека, которые провели недолгий, но утомительный для обоих разговор, вышли из кабинета, а затем и из здания. Они медленно пошли к стоящим перед крыльцом машинам, возле которых их водители о чем-то своем разговаривали, курили.

— Ну что, давайте прощаться! — сказал Генералов, протягивая руку Плотникову.

Это были его последние слова.

Плотников ответно сжал ладонь директора и вдруг с ужасом увидел внезапно возникшую красную точку на его лбу. Генералов дернулся и начал заваливаться назад всем телом, увлекая за собой председателя областного комитета.

Ошарашенные водители застыли с сигаретами во рту, бессмысленно глядя на падающего вниз, на асфальт, директора. Плотников судорожно выдохнул, и этот его вздох был похож на всхлип. У него внутри, словно все онемело, сковало ледяным панцирем. Он смотрел на лежащее у его ног тело Генералова и не мог ничего предпринять, стоял, как соляной столб, в который Бог превратил неосторожно оглянувшуюся жену Лота.

Ему внезапно вспомнилось позднее сожаление Генералова, о том, что он не мог узнать, кто стоит за «Омегой». Но он-то Плотников знал кто. Это было и ему предупреждение.

— Врача, врача надо вызвать! — вывел его из оцепенения крик одного из водителей.

И тогда все ожили, забегали, запустили уже бесполезный механизм заботы о бренном теле бывшего директора.

Его, это тело, осмотрели и освидетельствовали врачи, констатировав мгновенную смерть. Прокуратура зафиксировала место преступления, возбудила уголовное дело по факту убийства. Милиция подключилась к расследованию, обнаружив позицию снайпера, откуда был произведен роковой выстрел, начала поиск и опрос свидетелей.

Врачи, милиция, прокуратура — каждый немедленно занялся своей частью работы столь нужной для них, но уже совершенно бесполезной для покойника.

Убийство Генералова подняло властные структуры на дыбы, заставило встряхнуться, осознать, что неприкасаемых в нынешние времена не бывает. Каждый может пасть жертвой покушения — от крупного банкира до чиновника государственного уровня.

Из Москвы по линии милиции и прокуратуры прилетело высокое начальство, координировать розыскную работу. Из центрального аппарата ФСК не прилетел никто, но звонили каждый день, требовали отчета. В связи с этим, генерал Алексеев собрал начальников отделов и дал указание вплотную заняться поиском организаторов и исполнителей убийства, временно приостановив все другие дела.

Александр Цыганков, как человек, курирующий работу по борьбе с оргпреступностью, был задействован в первую очередь. Он встречался с бандитами — рядовыми и их главарями, вел длительные беседы с агентами из преступной среды, инструктировал их. В Управление возвращался к вечеру, уставший, вымотавшийся до предела.

Вечером в четверг, после одной из затяжных встреч, Цыганков вернулся в свой кабинет и заварил крепкий чай. Прихлебывая его из кружки, Цыганков сел за стол, взял из сейфа последние документы, поступившие к нему из разных источников. Он все их прежде читал, но читал, наспех, чтобы только ознакомиться, узнать — нет ли чего экстренного, срочного к исполнению.

За окном на деревьях противно раскаркались вороны, издавая неприятные пронзительные звуки. Наверное, им что-то привиделось плохое в наступающих сумерках. Может они предвидели чью-то грядущую смерть или предвещали наступление глобальной катастрофы? А может, делили добытую за день добычу? Так или иначе, но злобное карканье мешало Саше, отвлекало, заставляло думать о постороннем.