Станислав Гагарин: Разрешение на проезд в спальном вагоне

Объявили регистрацию билетов на Трубеж.

Леденев спрятал Сименона в объемистый портфель, с которым ездил в командировки, и, не торопясь, пошел к стойке.

В самолет посадили всех быстро, без случающихся порой досадных аэрофлотовских неожиданностей. Место у Юрия Алексеевича было у окна, но вид ночной Москвы его не волновал теперь больше, он вдоволь на этот вид насмотрелся, прилетая и улетая по своим особо важным делам, которыми занимался уже ряд лет, и Леденев вернулся к Сименону, спать в самолете он мог, лишь изрядно утомившись.

Его сосед, молчаливый мужчина неопределенного возраста, скользнул глазами по обложке и с интересом глянул на Леденева.

— Сумели достать? — спросил он. — Я вот не смог… Одна надежда — на трубежских книготорговцев. Может быть, и оставят.

— Вы из Трубежа? — спросил Леденев.

Он никогда не избегал дорожных знакомств. Порою такой вот попутчик даст тебе довольно много для первоначальной ориентировки в незнакомом городе.

— Да, — ответил сосед. — Из Трубежа…

Леденев ждал, что попутчик разговорится, но тот откинул вдруг спинку кресла, зашаркал ногами, устраивая их поудобнее, что, впрочем, человеку среднего роста в самолетах Аэрофлота никогда еще не удавалось сделать, повернул голову набок и закрыл глаза.

Юрий Алексеевич улыбнулся и развернул книгу.

Читал он еще час с небольшим, потом попытался улечься в кресло, беспокойно дремал, порой забывался, и возвращение к действительности обрамлялось неприятным, тягостным чувством.

Самолет начал снижаться, и Леденев снова включился в размеренный, неброский образ жизни комиссара Мегрэ.

Сосед спал и после того, как перестали реветь турбины, Юрию Алексеевичу пришлось даже тронуть его за плечо, и тогда тот принялся снимать с полки пакеты и авоську с апельсинами.

Выходил Юрий Алексеевич одним из первых, о вещах ему тревожиться необходимости не было, да и ни о чем другом, кроме, разумеется, самого дела, беспокоиться не приходилось, ведь у самого трапа его ждал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, начальник трубежского горотдела, старый сослуживец, Алексей Николаевич Корда.

— Ты разве не знаком с обстоятельствами этого «несчастного случая»? Я отослал подробное изложение сути дела Бирюкову.

— Читал я подробное изложение сути дела, читал, Алеша… Но ты ведь сам знаешь, что бумага говорит одно, а живой человек — другое, даже если говорят они об одном и том же. Так что ты уж, будь добр, расскажи мне обо всем по порядку.

— Хорошо, Юра, сейчас выложу, как на духу. Ты хоть выспался?

— Вполне. Свежий как огурчик.

— Тогда слушай.

Они сидели за столом, открыв одну из бутылок холодного пива. День обещал быть жарким.

— Понимаешь, — начал рассказывать Корда, — поначалу никому и в голову не приходило, чти здесь тонко организованное убийство. Утонула молодая женщина… жалко, конечно, но что делать, летом да на воде бывает такое, хотя и спасатели дежурят, и Освод широко развернулся.

— Как все происходило? — спросил Леденев. — Крики о помощи… попытки спасти, свидетели… Словом, как можно подробнее, Алексей Николаич.

Корда помрачнел.

— Подробности, — повторил он ворчливо, — Подробности… Я и сам бы хотел получить их, Юра. Не было никаких криков о помощи. А свидетели… Свидетель был только один. Парень со спасательной станции, некий Игорь Киселев, трубежский, так сказать, олимпиец, мастер спорта по гребле. Он и помог обнаружить труп Бойко.

— Безнадежный труп?

— Пытались делать искусственное дыхание по разным системам на берегу, но безрезультатно. А Киселев дал всему такое объяснение. Что объезжал он… — все протоколы ты получишь… — объезжал, дескать, границу безопасной зоны и увидел человека, плывущего к середине озера. Ну и погреб за нарушителем, чтоб вернуть в зону. Когда оставалось метров пятьдесят — на глаз прикинул, — повернулся к пловцу и увидел, что впереди никого нет. Бросил весла, стал смотреть вокруг, может быть, нырнул пловец, подождал минуты две, никто не показался на поверхности, усомнился было: не почудилось ли. Потом погреб к берегу, поднял на спасательной станции тревогу, а место обозначил, примерно обозначил, спасательный круг выбросил из лодки… Надо, — продолжал Корда, — отдать должное спасателям, работать они умеют. Двое ребят в аквалангах примчались в моторке на указанное Киселевым место и в считанные минуты нашли на дне озера, — глубина там не более четырех метров, — труп этой женщины.