Питер О`Доннел: Единорог

Представителей этой разноперой аудитории примерно из четырехсот человек объединяло одно. Каждый из них был отличным специалистом в своей области. Каждый из них прекрасно освоил искусство уничтожать. Это были хладнокровные, уверенные в себе, не боявшиеся ничего убийцы.

Они не представляли собой армии, солдаты которой готовы отдать жизнь во имя той или иной общей цели, но каждый из них был не прочь рискнуть головой за те двадцать тысяч фунтов, которые полагались за шесть месяцев контрактной службы.

Губы Либманна тронула еле заметная улыбка. Оглядывая собравшихся, он подумал о том, сколько существует в мире личностей, способных собрать такое войско. Да, безусловно, их набралось бы с дюжину-другую, но лишь один человек, по его глубокому убеждению, обладал талантом держать этих головорезов в полном подчинении.

Он перевел взгляд на долину и увидел еще один направляющийся к арене джип. Рядом с водителем сидел крупный большеголовый мужчина в сером.

Карц.

Либманн не без удовлетворения отметил, что испытывает нечто вроде легкого испуга. Только человек по имени Карц еще мог как-то воздействовать на его притупившиеся чувства. Ничто и никто — будь то мужчина, женщина или дикий зверь — уже не затрагивали струн опустошенной души Либманна. Никто, кроме Карца.

Именно потому Либманн и смаковал это ощущение, словно гурман изысканную еду.

Когда Карц поднялся на возвышение и присоединился к своим командирам, гул голосов сразу стих. Он окинул взглядом темных миндалевидных глаз своих офицеров. Его широкое монгольское лицо казалось высеченным из коричневого гранита. Впрочем, оно отнюдь не выглядело безжизненным. Оно дышало глубокой древностью, было жестким, умным, вечным. Именно такое лицо, возможно, было у Чингисхана, когда он замышлял великие битвы, которые затем помогли ему установить владычество на территориях от Китайского моря до берегов Днепра.

Карц перевел взгляд с командиров на рядовых, расположившихся по склонам, затем опустил глаза на каменистую площадку, образовывавшую арену. Он медленно провел рукой по густому ежику черных волос, потом сцепил руки за спиной, прочно расставил ноги в грубых высоких ботинках и застыл, превратившись в статую, вытесанную из камня.

Либманн видел лишь однажды, как Карц утратил невозмутимость. Тогда он огрел оппонента кулаком. Это было равнозначно удару кувалдой. Со стороны удар мог показаться не совсем ловким, но он проломил бедняге череп.

Тем временем с заднего сиденья джипа выбралось еще двое. Над ареной прокатился легкий гул голосов сотен зрителей. У тех двоих были начисто выбритые головы и лица тускло-желтого цвета. Ростом без малого шесть футов, широкоплечие, длиннорукие, они производили внушительное впечатление. Пропорциональность фигуры нарушали ноги — довольно массивные и, пожалуй, коротковатые для такого роста. Оба были одеты в серые куртки и темные брюки, — как и все командиры Карца. В их движениях чувствовался причудливый, но отличавшийся синхронностью ритм. Они шли плечом к плечу, «внешние» руки мерно взлетали вверх-вниз, «внутренние» оставались неподвижными, и пальцы крепко держались за ремни.

Когда они подошли ближе, стало видно, что их соединяет довольно странная упряжь. Она была из тяжелой плетеной кожи, напоминавшей оплечье рыцарских лат: короткий рукав и наплечник, крепившийся к руке ремнем. Причем оплечья соединялись короткой перемычкой — в кожаной трубке была прокладка в виде стальной цепи.

Несмотря на эту шестидюймовую перемычку, двое мужчин двигались без видимых затруднений.

Картер, примостившийся на скалистом выступе, следил, как странная пара подошла к Карцу. Затем они повернулись лицом к арене. Сидевший рядом с Картером человек с квадратным коричневым лицом тихо присвистнул:

— Это и есть Близнецы? — осведомился он по-английски с акцентом африканера.

— А что, не похоже? — отозвался Картер и, взглянув на соседа, спросил: — Покурить не будет?

— Нет, — спокойно, без неприязни отозвался тот. — Ты, значит, здесь давно?

— В общем-то да. А ты?

— Прибыл на прошлой неделе. А этих двоих первый раз вижу.

— Потому что они водили нас на учения на всю неделю. Я в их группе.

— А как их зовут?

— Того, кто справа, Чу. Того, кто слева, Лок.

— Я слышал о них. Разные разности. А почему они вот так разгуливают в одной упряжке? Они педы? Картер презрительно скривил губы.

— Если бы они были педы, то привязались бы друг к другу по-другому. Ты слышал разных салаг… Нет, тут все похитрее…