Лев Прозоровский: Охотники за прошлым

Задержанного увели. Майор Савин отпустил переводчика, предупредив, однако, чтобы он никуда не отлучался. Когда они остались вдвоем, майор, задумчиво глядя в пространство перед собой, проговорил:

– Похоже, что рассказ невыдуманный.

– Что ж, это хорошо, – поддакнул полковник.

– Плохо, Сергей Александрович, очень плохо. Распорядитесь, чтобы немедленно начали поиски аппарата. С фонарями, с прожектором, как угодно, только немедленно!

– Понял, Александр Степанович, – ответил полковник. – Приступаю к исполнению.

Лейтенант Палагутин вернулся в свой город вечерним поездом. Последний автобус в сторону погранзаставы уходил с базарной площади через несколько минут. Федор успел как раз – вскочил на подножку, и автобус тронулся. Он был почти пуст. Два поздних пассажира сошли на окраине. Автобус въехал в лес. Федор прошел вперед и начал всматриваться туда же, куда смотрел водитель, – в белое движущееся пространство, вырываемое фарами из глухой сине-черной тьмы. Водитель, он же в ночные часы и кондуктор, был знакомым. У заледенелой скамьи, странно выглядевшей в этом ночном безлюдье, остановились. Пожелав шоферу спокойной ночи, офицер спрыгнул на твердый, промерзший снег.

Можно было идти по той же дороге. Она пролегала возле заставы и тянулась дальше. Но была еще и другая дорога, вернее, тропинка, которая сокращала путь к заставе примерно вдвое. Лейтенант пошел по ней.

Шагая по знакомым местам, он думал о том, что через пятнадцать-двадцать минут будет дома, разбудит поцелуем Нину, полюбуется спящим Санькой и, конечно же, узнает, что нового на заставе.

В лесу дышалось легко. Мороз щипал лицо, забирался за воротник, но это было не страшно. В детстве в Мордовии и не такие морозы случались. Лейтенант вспомнил родной город Мелекес, своих людей, которых он любил, малый свой народ, который уцелел в огне столетий, чтобы сегодня жить и трудиться свободно.

Народ был живучий – отец вернулся с фронта без четырех пальцев на правой руке, занялся колхозной пасекой, пчеловоды из больших республик приезжали перенимать опыт. Старший брат бросился на немецкий танк с гранатой и остался жить в родном краю в мордовских и русских песнях.

В школе Федор был начитаннее своих сверстников. Несколько лет работал пионервожатым. В выпускном классе стал членом школьного комитета комсомола. Природа одарила парня нечастым талантом – говорить убедительно, так, что товарищи слушали, не перебивая. Когда подошел срок идти в армию, военком предложил Федору подать заявление в военно-политическое училище имени К. Е. Ворошилова.

И вот уже вторая застава в его жизни. Сколько их будет еще впереди!

Ночь выдалась темная. Федор жалел, что нет у него фонарика. Чем ближе к морю, тем лес становился гуще, подлесок подступал вплотную к тропинке. Палагутин пошел медленнее. Вдруг ему показалось, что где-то совсем рядом скрипнул снег. Он остановился, прислушался, напрягая зрение, посмотрел вокруг.

И в эту минуту на лейтенанта обрушился удар страшной силы.

Пока начальник заставы отвозил нарушителя в штаб отряда, старшина, а с ним еще четверо пограничников обшарили и осмотрели весь береговой участок, где вышел из воды нарушитель. Повторили с овчаркой весь путь его по берегу, подобрали сброшенный гидрокостюм, вытащили из воды баллоны, поднялись на откос и дошли по лесу до места, где нарушитель был схвачен. Ничего подозрительного замечено не было, однако нужно учесть, что дело происходило уже глубокой ночью.

Возвращаясь, пограничники возле самой заставы нагнали своего замполита лейтенанта Палагутина. Он шел, шатаясь, обхватив голову руками. Услышав голоса, лейтенант обернулся и упал на руки подоспевших солдат.

Майор Крастынь был уже на заставе. Только что позвонили из штаба отряда, что к майору выехали аквалангисты из морской пограничной части искать подводный аппарат. Евгений Артурович вышел на крыльцо прикинуть, какие осветительные средства он сможет дать аквалангистам, и увидел вошедших во двор заставы пограничников, которые почти волоком тащили лейтенанта Палагутина.

– Что случилось? – сбежав с крыльца, спросил майор Крастынь.

– Не могу знать, товарищ майор, – ответил старшина. – Мы нагнали лейтенанта почти у ворот.

Майор нагнулся над Палагутиным.

– Что с тобой, Федор?

Но лейтенант был без сознания.

В эту минуту к заставе подъехала машина моряков-пограничников. Часовой открыл ворота. К майору Крастыню подбежал молодой мичман.