Лев Могилев - Окно в прошлое

В тебе - всему начало и предел,

Само же ты - и вечность, и мгновенье!

Ты - лира малых и великих дел,

Истории миров и поколений!

Три сущности в тебе одном слились.

Все сущее ты воплотило разом.

И лишь одно тебя быстрее - мысль.

И лишь одно могущественней - разум.

В газете «Вечерний Ленинград» от 17 августа сего года появилась статья, которая надолго взволновала читателей. В ней сообщалось о смерти профессора Воробьева, случившейся при загадочных обстоятельствах. Газету эту мне прислал по почте мой давний товарищ Николай Шаров.

«Виктор,-писал он,-не сомневаюсь, что мое письмо и статья огорчат тебя. Да, старик уже не сможет прислать тебе отзыв на автореферат. У нас тут столько разговоров, догадок, предположений… Идет судебное следствие. Впрочем, я в этом деле понимаю меньше кого-либо. Почитай сам…»

Прочтя статью, я надолго задумался. «Как далеки они все от истины! - размышлял я. Он стал жертвой собственного гения. Неведомое надвинулось на него. Из каких глубин оно вышло? Какими путями?»

Николай угадал: печальное известие меня очень огорчило, и на то были свои причины. Профессора Воробьева я знал давно. Мне довелось слушать его лекции по философии, когда я учился на биологическом факультете Н-ского университета. Специальное образование Воробьев имел в области физики. Это был изумительный лектор и, несомненно, светлый ум в науке. Профессор был далек от стереотипного изложения материала. Каждая мысль его являлась нам, как откровение.

И вот через пятнадцать лет я вновь встретился с этим человеком. С этой встречи и началось наше близкое знакомство. Я получил командировку в Ленинград для ознакомления со специальными фондами зоологического музея. Должен оговориться, что меня интересовали некоторые ископаемые формы панцирноголовых; материал рассматривался в одном из разделов моей диссертации.

Палеонтология всегда увлекала меня. Еще в детстве, затаив дыхание, рассматривал я великолепную книгу Аугусты и Буриана, со страниц которой на меня глядели страшные доисторические чудовища. Открыв эту книгу, я мысленно переносился в бесконечно далекие времена. Я опускался в загадочные глубины кембрийского моря, где медленно-медленно ползали по дну неуклюжие трилобиты, колыхались скудные водоросли и плыли студенистые медузы. Я видел дно силурийского моря, похожее на сказочный луг, где пламенели тысячи морских лилий. Я видел бурые болотистые равнины и красные скалы девона, непроходимые мрачные дебри каменноугольного периода.

В окне голубело приветливое июньское небо, а мне казалось, что оно закрыто туманом. Сквозь туман проступают силуэты огромных древовидных папоротников, а над ними - багровый шар солнца. Издавая громкий треск прозрачными полуметровыми крыльями, пролетает гигантская меганевра.

Но вот картина меняется… Широко разлилась первобытная река. Тихо несет она свои прозрачные зеленовато-голубые воды. Вокруг - глухие юрские леса, уходящие вдаль до самого горизонта. Стройные силуэты пальм, гингко, араукарий легко обозначены на теплом фоне утреннего неба. Ближе - обширная поляна, обильно поросшая папоротниками, плаунами, хвощами. Сочные стебли хвощей местами поднимаются из воды у берега. Над лесом встает солнце - не наше, знакомое, приветливое, а жгучее солнце юры. И над сырыми лесными трущобами, над болотами, над топкими берегами колышется розовое марево. Запах прели, неведомых трав и листьев…

Из воды на болотистый берег вылезли бронтозавры. Хвост одного из чудовищ, подобный толстому бревну, наполовину погружен в воду. Змеиная шея с маленькой плоской головкой вытянута ввысь. Капли тумана скользят по крутым мускулистым бокам. На спине играет золотистый отблеск. А высоко в небе, раскинув перепончатые крылья, парят птеродактили.

А с каким увлечением проникал я в тайники доисторического мира, склонившись над книгами Конан-Дойля, Рони-старшего, Обручева и Ефремова!

И вот после долгих лет учебы, мне пришлось профессионально заняться палеонтологией. Мне довелось не раз бывать в экспедициях под жгучим солнцем Средней Азии и Монголии, под холодным ветром Забайкалья Тяжелый изнурительный труд. Бесконечные переходы, короткие привалы у костра, свинцовая тяжесть в ногах… И всему этому награда - маленькие осколки костей, замаскированные породой, камни с едва заметными отпечатками древних насекомых и растений. Да, тот, кто мало знаком с этой областью исследований, едва ли знает цену подобного рода находкам!