Лев Могилев - Окно в прошлое

- Боюсь соглашаться и не соглашаться…

- А вы не бойтесь! Боязнь часто мешает нам ухватить истину, как Иванушка ухватил жар-птицу за хвост. То, о чем я вам буду говорить, покажется, быть может, странным. Но не торопитесь сомневаться! Так вот, возьмем время, как физическую и философскую категорию. Не буду давать общеизвестные определения… Применяя в нашей повседневной практике время, как систему отсчета, мы не сомневаемся в объективности наших показателей. Час, минута, секунда, любой другой промежуток времени объективны, поскольку определяют как протекание наблюдаемых материальных процессов, так и протекание физиологических процессов восприятия. В то же время само восприятие субъективно. Практика определяет истинность наших знаний… Но я скажу о другом… Дело в том, что субъективное ограничено физиологическими возможностями. И вот человек, используя точные приборы, значительно расширил эти возможности. Он может судить о движении элементарных частиц, что находится далеко за рамками его восприятия. Он может говорить о расстояниях до звезд и галактик, о скорости света… Но какой бы совершенный прибор человек ни использовал, какой бы косвенный показатель ни применял, все равно конечным этапом восприятия является субъективное. В чем же гарантия истинности наших знаний? - В нашей способности сопоставлять. Но вернусь к понятию «время». Мы ведь делим время на прошлое, настоящее и будущее… А что такое - «настоящее»?

- Настоящее… Ну… это все, что мы ощущаем в данный момент. Мне кажется, любому ясно…

- Вот именно «кажется». А на самом деле все не так уж ясно и просто. Очень уж мы привыкли мыслить Привычно, не затрудняя себя. Настоящее… А какой эталон времени принять для него? Час? Минуту? Секунду? В этом понятии - условность. Мы говорим: «сегодня». Но ведь день - довольно большой промежуток времени. Он может восприниматься, как настоящее, лишь по отношению к большим промежуткам времени, например, неделе, месяцу, году… Возьмем час… Как быть в этом случае? Ведь различные часы дня для нас субъективно неравноценны! По отношению к текущему часу одни будут составлять прошлое, другие - будущее. То же рассуждение применимо к минуте, секунде, терции… И выходит, мы можем охарактеризовать настоящее любым ничтожно малым промежутком времени! Для возникновения ощущения требуется определенное время, зависимое от скорости протекания физиологических процессов: прохождения импульса по нервному волокну, клетке, синапсу… Отсюда я делаю, может быть, странный для вас вывод: область нашего ощущения распространяется на настоящее, прошлое и будущее, то есть охватывает некоторый интервал времени, следовательно, и существуем, простите за тавтологию, одновременно на этом отрезке времени.

- Но ведь «ощущать» и «существовать» - различные понятия!

- Кто же спорит с этим! А еще что скажете? Нечто вроде апории Зенона, правда?

- Да, мудрено…

- Постараюсь пояснить на примерах. Представьте племя пигмеев, жизнь которых - одно мгновение. Для нас это мгновение - настоящее, а у них в этом мгновении сосредоточено прошлое, настоящее, будущее. Следовательно, сфера нашего ощущения времени значительно шире, чем у этих пигмеев. Другой пример… Вы. конечно, помните оригинальный рассказ Герберта Уэллса «Новейший ускоритель». Допустим, можно ускорить физиологические процессы в тысячи раз. Тогда и ощущения наши соответственно ускорятся. Если бы это служилось, мы за одну секунду успели бы пережить много приключений и увидеть много удивительного.

- Но ведь это немыслимо!

- В том плане, как представил автор, - да, а вообще… Вспомним о теории относительности Эйнштейна. Наука говорит, что длительность процессов зависит от скорости движения тела. Давайте же полетим в фотонной ракете к туманности Андромеды… Первую половину пути мы будем лететь с ускорением, вторую - с замедлением, а в середине пути наша скорость достигнет субсветных величин. На такой полет потребуется, как говорят ученые, 27 собственных лет или полтора миллиона лет по земному летоисчислению. И вот представьте, хотя это трудно представить, что мы с огромной все возрастающей скоростью движемся в космос. Далекие точки звезд сбегаются в сторону нашего движения. Их цвет и форма причудливо изменяются: в центре скопления они фиолетовые, ближе к краю - синие и красные. А мы несемся сквозь мрак, сквозь вечность…

Профессор увлекся. Он то расхаживал по кабинету, то останавливался передо мной. Папироска у него в руке давно потухла.