Данг Тхань - Икс-30 рвёт паутину

Она подняла голову и посмотрела на Диня. В её глазах было лукавство.

— О, Динь! Купил газету? — спросила она.

— Ты куда так рано? — задал он встречный вопрос.

— Да вот решила посмотреть, есть ли новые романы, хотела купить почитать, но, вижу, ничего нет занимательного.

Динь хотел уже прощаться, но она сказала: — Давно не виделись с тобой, хочу немного поговорить. Согласен?

Держать газету в руках было как-то неловко, он сложил её и сунул в карман.

— Извини, сегодня у меня дела, — сказал он. — Давай выберем другой день.

— Я знаю, что ты сегодня ничем не занят, — возразила она с упрёком. — Каждый день, купив газету, ты выходишь в парк Нгуен Хоанг, садишься там и читаешь. Не от того ли, что встретил меня, ты позабыл эту свою привычку? — Поймав его удивлённый взгляд, Ван Ань стала слегка подтрунивать — Те, кто бывал во Франции, никогда не отказывают никаким просьбам женщин.

«Каждый раз, когда мы встречаемся, она заставляет меня думать, — размышлял Фан Тхук Динь. — Не понимаю, когда она говорит правду, а когда шутит. Она всё ещё следит за мной? Что означает сказанное ею? Зачем она следит за мной? Нужно признать, она красива и умна. Если бы эту красоту и этот ум да другому человеку… Почему, однако, в душе моей эта горечь, смятение, сожаление и к тому же ещё и раздражение? Но вернёмся к делу. Она проследила, что я хожу в книжный магазин, она изучает мои повседневные привычки. Что ей ещё известно? Нужно поговорить с этой красивой и умной девушкой. Только будь трезвым…»

Они медленно шли, касаясь друг друга плечом. Слова Ван Ань удержали Диня, но он не знал, что ей известно о нём ещё. Не знать своего соперника опасно. Ещё более опасно не знать соперника, который кое-что знает о тебе. А ему как раз надо было всё знать о других и не давать никому знать ничего о себе. Если позволить другому знать что-либо о себе, это будет серьёзной ошибкой. Динь шёл рядом с Ван Ань и напряжённо думал.

— Ты помнишь, как однажды мы гуляли в Булонском лесу? — спросила Ван Ань, переключаясь на другую тему. — Ты сказал тогда, что вспоминаешь сосновые рощи в Хюэ. Я же, помнится, сравнивала европейские леса, настолько чистые и ухоженные, что ложись на траву и наслаждайся солнцем, с вьетнамским лесом, сырым, неуютным, грязным. Ты тогда ещё сказал: «Но ведь это наш лес». Ты произнёс слово «наш» с такой гордостью!

Динь, не представляя пока, куда заведёт этот наивный разговор с Ван Ань, осторожно сказал:

— Сейчас я думаю то же самое. То, что наше, мы должны ценить выше, хотя оно и уступает в чём-то другому. Если не поступать так, то зачем мы вернулись сюда? Лес, река, переправа, рынок, улица, дом с соломенной крышей… Обо всём этом мы с такой болью думали и вспоминали, находясь за границей. Ван Ань задумалась о чём-то и промолчала. У неё было такое выражение, словно она смотрела в пустоту. — Зайдём куда-нибудь перекусим, — предложил Фан Тхук Динь. — Ты согласна?

— Нет! — покачала она головой. — Давай лучше пойдём в парк, полюбуемся видом на Ароматную реку.

С каждой минутой становилось всё более трудно понять её настроение. Они направились в парк Нгуен Хоанг.

Сев на скамейку, Ван Ань взглянула на Диня и протянула руку:

— Дай мне газету, что там пишут нового?

Динь на мгновение растерялся, но тут же решительно вытащил газету из кармана. Перед тем как передать её, он открыл газету и на глазах у Ван Ань достал из неё листок бумаги, прихваченный скрепкой. Она взяла газету, по её взгляд был направлен на листок бумаги.

— Тебе в газеты вкладывают личные письма? Динь развернул листок и дал его Ван Ань.

— Не личные письма, а счёт за купленные книги, за которые я задолжал магазину. Хозяин вручил его мне сегодня, и для удобства я положил счёт в газету. Я беру книги, газеты и раз в полмесяца или в месяц расплачиваюсь.

Ван Ань внимательно читала счёт. В нём были указаны названия всех книг и сбоку проставлена их стоимость. Среди них было несколько романов, книг по истории. Внизу стояла общая сумма. Листок слегка дрожал в руке Ван Ань.

— Ты много читаешь, — сказала она, вернув ему бумажку.

— Это моя привычка с тех пор, когда я начал учиться, — сказал Динь, небрежно засовывая бумажку в карман. — А здесь, в Хюэ, кроме чтения, никаких, как ты сама говоришь, развлечений нет.

Ван Ань развернула газету и быстро пробежала заголовки, набранные крупным шрифтом.

— У тебя есть какие-нибудь новости о Ле May Тхане? — спросил Динь.

— Я не получаю никаких писем от Тханя, — ответила опа, не отрывая взгляда от газеты, — но я знаю, что он по-прежнему среди вьетконговцев. А ты?