Дэниел Сильва - Под конвоем лжи

Вайкери принялся в очередной раз листать документы в папке.

— У вас уже есть теория? — спросил Гарри.

— Если честно, то даже три.

— Ну, так давайте послушаем их.

— Теория первая. Канарис перестал доверять своим британским сетям и приказал Фогелю провести расследование. Человек с образованием и практической подготовкой Фогеля прекрасно подходит для того, чтобы поручить ему проанализировать большой массив досье и донесений агентов и найти несообразности. Мы действовали предельно осторожно, но, Гарри, «двойной крест» — это чрезвычайно сложная задача. Я готов держать пари, что мы допустили несколько ошибок, о которых до сих пор не знаем. И если посадить подходящего человека искать их — интеллектуала, вроде, например, Курта Фогеля, — он вполне может оказаться способным до них докопаться.

— Вторая теория?

— Вторая теория заключается в том, что Канарис поручил Фогелю создать новую сеть. Вообще-то для того, чтобы начинать такую игру, уже не осталось времени. Агентов нужно найти, завербовать, обучить и доставить в страну. При правильной постановке дела на это уйдет несколько месяцев. Я сомневаюсь, что речь идет именно об этом, но с ходу отметать эту версию нельзя.

— А третья?

— Согласно теории номер три, Курт Фогель является руководителем сети, о которой нам пока что неизвестно.

— Вы думаете, что существует целая агентурная сеть, не раскрытая нами? Да разве такое возможно?

— Мы должны предположить, что да.

— Тогда вся наша работа по дезинформации подвергается большому риску.

— Это карточный домик, Гарри. Все, что требуется, это один хороший агент, и наша постройка рассыпается на мелкие кусочки.

Вайкери закурил сигарету. Табак помог ему избавиться от оставшегося во рту привкуса бульона.

— На Канариса, судя по всему, оказывают колоссальное давление. Он должен был выбрать для этой операции своего лучшего человека.

— То есть Канарис сидит на горячей плите, а Курт Фогель варится в скороварке, и от него зависит судьба адмирала.

— Совершенно верно.

— В таком положении он может сделаться очень опасным.

— Но может также проявить неосмотрительность. Он должен сделать шаг. Он должен воспользоваться радиосвязью или заслать агента в страну. И когда он это сделает, мы сядем ему на хвост.

Некоторое время они сидели молча. Вайкери курил, Гарри листал папку с делом Фогеля. А потом Вайкери рассказал напарнику о том, что случилось в архиве.

— Вы же знаете, Альфред, что документы время от времени пропадают неведомо куда.

— Знаю, но почему пропали эти документы? И, что еще важнее, почему именно сейчас?

— Хорошие вопросы, но я подозреваю, что ответы на них очень просты. Когда начинаешь расследование, лучше сохранять сосредоточенность и не кидаться в стороны.

— Я знаю, Гарри, — сказал, нахмурившись, Вайкери. — Но этот случай вызывает у меня сильнейшую тревогу.

— Я знаком кое с кем из архивных королев, — сообщил Гарри.

— Я в этом не сомневался.

— Тогда я, пожалуй, поброжу там, задам несколько вопросов.

— Только очень осторожно, и чтобы никто не знал.

— Альфред, другого пути что-то выяснить там у нас просто нет.

— Джаго лжет. Он что-то скрывает.

— Но зачем ему лгать?

— Я не знаю, — признался Вайкери и с силой раздавил сигарету в пепельнице, — но мне платят за то, чтобы я плохо думал о людях.

Блетчли-парк, Англия

Официально это заведение именовалось Государственной школой кодов и шифров. На самом же деле это была вовсе не школа. Здание выглядело так, как могла бы выглядеть какая-нибудь школа — большой уродливый викторианский [18] особняк, окруженный высоким забором; но большинство населения Блетчли — городка с узкими улочками, единственной достопримечательностью которого была железнодорожная станция, — понимало, что там происходит что-то серьезное. На просторных газонах выстроили хижины-времянки. По ухоженной траве протянулись уродливые шрамы из замерзшей глины — протоптанные множеством ног тропы. За садами перестали ухаживать, и они разрослись, превратившись в миниатюрные джунгли. А ученики «школы» представляли собой весьма странное скопище людей — здесь были самые известные математики страны, шахматные чемпионы, мудрецы, не знавшие себе равных в разгадывании кроссвордов. Всех их собрали сюда ради одной цели: чтобы расколоть немецкие шифры.

Даже в отличавшемся высокой степенью эксцентричности мире Блетчли-парка Денхолма Сондерса считали чудаком. До войны он являлся гордостью математического факультета в Кембридже, теперь же сделался одним из лучших в мире криптоаналитиков. Он, как и его коллеги, жил в поселке, созданном неподалеку от Блетчли, в обществе своей матери и сиамских котов Платона и Святого Фомы Аквинского.