Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона

«Ничего не поделаешь, придется читать им лекции по криминалистике».

— Чтобы найти убийцу, следует начать с тех, кто имел физическую возможность совершить преступление.

«С ними надо быть вежливым, не раздражаться, невозмутимо отвечать на бессмысленные вопросы».

— Разве нет более прямых путей?

Штромсен удивленно посмотрел на Свена Хансена, начальника политической контрразведки. Сухопарый, гладко прилизанный, с насмешливыми серыми глазами, полуоткрытым ртом и большими оттопыренными ушами, он в своем сером мундире с тремя елочками в петлицах и широкими светлыми погонами чем-то напоминал немецкого генерала времен войны, как их изображают в кинофильмах. Он явно давал понять, что услуги уголовной полиции в данном случае ему представляются излишними.

— Дайте след, и мы пойдем по нему, — спокойно ответил Штромсен.

В гостиной стало очень тихо.

— В таком случае придется идти по нескольким следам сразу, — пожал плечами Хансен. Он не выразил желания продолжать разговор.

Алекс Нильсен наклонился к Гунардсон и что-то прошептал ей в самое ухо. Министр иностранных дел одобрительно кивнула.

— Думаю, что делать выводы преждевременно. Расследование будет вестись в нескольких направлениях одновременно. Полиция продолжит работу в резиденции и вокруг нее. Хансен постарается распутать известные ему нити. Координировать работу будет личная канцелярия премьера. И еще одно: прошу ограничить сообщения для прессы только делами по полицейскому ведомству. Благодарю вас, это все.

Гунардсон встала и, сопровождаемая старшим помощником премьера, пошла к выходу. За ней потянулись остальные.

«Неглупый малый, — подумал Штромсен, провожая глазами Нильсена. — Не зря проработал несколько лет с Норденом. Далеко пойдет. Сколько ему? Лет тридцать пять, не больше. Где был он в момент убийства? Во всяком случае, не здесь».

Накануне в 22.06 Нильсен в последний раз вышел из особняка, был при этом сфотографирован. В 22.08 вошел в канцелярию, в 22.15 покинул ее, сел в свой «вольво» и в 22.17 выехал за территорию. Ночью он тут не появлялся. Утром на работу приехал в 7.55. После Борундсена в 7.58 вошел в канцелярию и был в своей комнате, когда в 8.07 дежурный офицер охраны по телефону оповестил его о случившемся. В 8.10 он вбежал в особняк вместе с жандармами и в 8.20, бегло осмотрев место убийства, ушел к госпоже Норден. Только после этого охрана вызвала врача и полицию. Нильсен, поговорив с вдовой, связался с Гунардсон и другими членами узкого кабинета.

Итак, между 22.06 и 7.59 никто в особняк не входил и никто из него не выходил. Сигнализация, заверили Шторм-сена, не могла быть отключена. Есть видеопленка показаний телекамер со всех ключевых точек, в том числе входов в резиденцию, окон, балконов, фотографии входивших и выходивших, въезжавших и выезжавших. Все данные дублируются в выдачах компьютера. Дополнительной информации, указывающей на отклонения от режима, они не дали.

Штромсен вышел в нижний холл. Его сотрудники сидели в креслах и ждали. Чего? Наверное, его появления. Торопиться было некуда.

— Кто-нибудь допросил Кристиансена? — спросил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. Это было его обычной манерой. Когда он погружался в очередное расследование, то казался предельно рассеянным.

— Камердинер тихо плачет и вспоминает детские годы Нордена. Скорее всего, за ним ничего нет.

— Все же проверьте, чем занимается в свободное время, куда ходит, с кем знаком, есть ли родственники, когда лег спать.

Ответы были заведомо известны. Штромсен это предвидел, но не мог не задать своих вопросов. Старик всегда ложился в десять. Встал, как обычно, в шесть, приготовил завтрак, отнес его в малую столовую на втором этаже, рядом со спальнями хозяев. Они всегда завтракали одни. Посуду он забирал позже, после звонка госпожи. Хозяин вставал рано, к восьми всегда уходил к себе в кабинет. Госпожа любила поспать подольше, он старался ее не тревожить понапрасну.

— И так каждый день?

— Около десяти утра господин уезжал в свою городскую канцелярию или в парламент, или к королю. Суббота была похожа на будни. Воскресенье хозяева проводили вместе.

— А вечером?

— Иногда они ужинали в городе, раз или два в неделю принимали гостей. Обычно небольшую компанию. Вина почти не пили, к девяти гости разъезжались. После ужина хозяин работал в кабинете, даже после ухода помощников. Бывало, свет в его окне горел до двух-трех часов.

Кристиансен обычно спал крепко, бессонницей не страдал. Правда, полгода назад, когда умерла его дочь, несколько ночей не мог заснуть, принимал снотворное.