Инна Тронина - Время «Ч»

– Впредь сперва глотку затыкай, а то нас обнаружат! – Он, тем не менее, доброжелательно смотрел на бывшего мастера спорта по греко-римской борьбе, который теперь подвизался в этой группировке. Потом повернулся к Сакварелидзе. – Мы с тобой, Зураб, ещё должны обмозговать то, что там записано. Честно говоря, я не ожидал, что Гюлиханов столь приближен к Горбовскому. Даже он признался, что работал на тёмную лошадку. – Ншан кивнул на Жунду, который бессильно свесился со стула. – Значит, думал, что Гюлиханов – человек Хаджиева, а не ментовской. Если правду сказать, мы все были лохами в этом случае. В свой тесный круг пускали случайных людей, были слишком доверчивы. И это просто перст Божий, что я до разоблачения Гюлиханова не успел договориться с Дмитрием о дате и времени переброски груза.

– Шеф, по-моему, нам пока фартит. – Зураб, проходя мимо Жунды, пнул его вытянутую вперёд ногу в мокром носке с дыркой, из которой торчал синюшный большой палец с жёлтым ногтем. – Да, он хотел спасти свою жизнь! – Сакварелидзе повертел голову Назара между ладонями, но тот оставался неподвижным. – Сразу же согласился прицепить «жучок» к куртке Алима, когда тот отправился на какую-то подозрительную встречу. Признаться, я тоже был потрясён, узнав правду. Но, согласись, мы должны быть благодарны Всевышнему. Ведь удалось узнать не только то, что Гюлиханов – агент Горбовского. Мы выяснили доподлинно, что в ментовке знают, а что – нет. Их досье, считай, у нас в руках.

– Надо, кроме Бога, ещё и Митю благодарить – за «жучок». У этой техники неограниченные возможности. В таком маленьком объёме заключена мощная сила! – Тёмные, глубокие глаза Ншана благоговейно засветились, и его лицо стало ещё красивее. – Куртка, как я понял по качеству звука, во время всей беседы висела в прихожей. Когда Гюлиханов под конец её надел, запись даже стала фонить. Так что теперь я точно могу дать Дмитрию гарантии, и ни в чём не погрешу против истины… Рафик! – позвал он Алмякаева. – Этого проверь… Если дышит – докончить, завернуть в брезент, к ногам камень – и в болото. Сегодня же следует ликвидировать и самого Гюлиханова. Он должен быть на Торжковском рынке – я вызвал его туда. Зураб, смотри, чтобы наверняка… Иначе – амба нам!

Сакварелидзе с сомнением покачал головой:

– Шеф, может, дать Гюлиханову ложную информацию? Пусть тащит на Литейный сведения о времени и месте переброски – разумеется, не настоящие.

– Он тоже не дурак, а Горбовский – тем более. – Ншан закурил «Винстон», блаженно прикрыв веки. – Если Жунда исчезнет, они обо всём догадаются. Ни один фраер не поверит, что этот слизняк не сдал подельника. Алим смоется, и нам будет его уже не достать. – Тер-Микаэльянц с сожалением посмотрел на Назара, покачал головой. – А мы ведь за руль хотели его сажать! Вот была бы картина маслом! Надо поискать замену у Дмитрия. Пусть он хоть за кого-то из исполнителей отвечает.

– Резонно, – согласился Сакварелидзе. – Ншан, – он назвал шефа по имени, что делал нечасто, – мы слишком лебезили перед Митей в последнее время. В конце концов, у него нет в городе монополии на торговлю оружием. Ему тоже следует бороться за клиентуру, а не выдвигать постоянно новые условия. Кто даст гарантию, что у него никто не ссучится? – Зураб помолчал, пристально глядя в глаза Ншану. – Если ты считает нужным убрать Алима, я готов. Разреши приступить.

– Ты сам? Или я что-то не понял? – удивился Тер-Микаэльянц.

– Именно. Не хочу никого ставить в курс дела. Кто знает, сколько вокруг таких же? – Породистое, с крупными чертами лицо Зураба было спокойно, непроницаемо.

– Ну, уважил, брат! – растроганно сказал Ншан. – Делай, как знаешь – только тебе я нацело верю. А завтра… нет, послезавтра, в воскресенье вечером, мы должны будем встретиться с Дмитрием, Додоновым и Кимом. Тогда и будет назначено время «Ч». Рафик, – обратил Ншан к Алмякаеву. – Убери тут! – Он указал на зубы Жунды и лужу его крови. – Да, кстати, он ещё дышит?

– Чуть-чуть, шеф, – отозвался борец. – Скоро сдохнет.

– Мне некогда ждать, – махнул рукой Ншан. – Кончай его. И чтобы здесь было чисто!

Алмякаев достал из-за пазухи тонкое, но длинное шило, рванул на Назаре рубаху, уверенно расправила пальцами левой руки кожу чуть пониже соска. Правой рукой, прицелившись, он уверенно ввёл шило между рёбрами, надавил на деревянную ручку. Жунда слабо вздохнул, три раза дёрнул щекой и затих. Расслабленное его тело повисло на верёвках, а челюсть отвалилась.