Братья Швальнеры - КГБ против СССР

Колесниченко подумал и тихо произнес:

– Да. Думаю, что понимаю.

20 ноября 1980 года, Чолпон– Ата, Киргизская ССР

Большая серая гикающая стая толстых уток низко пролетела над едва подернувшимися пленкой льда водами Иссык– Куля и плавно уселась на край берега – там, где вода была еще теплой и не замерзала от постоянного движения. Качкалдаки бы не прилетели, если бы не такая же – или большая – стая лесников, что выгнала лысух с насиженных мест в глубине близлежащего леса, да еще и прикормила как следует вблизи славного озера. Вообще это была последняя охота перед предстоящей зимой – скоро эти толстые, черные, похожие на уток птицы с характерными белыми отметинами на лбу улетят зимовать на Каспий, далеко отсюда, а потому надо пользоваться моментом, невзирая на промозглую ноябрьскую сырость и надвигающиеся холода, то и дело ледяными порывами ветра напоминающие: скоро декабрь. Снега было мало, практически не было – зима в Киргизии оттого и холодная, что почти бесснежная. Качкалдак – что утка, жировой слой под кожей будь здоров, а и он такую погоду плохо переносит. Так что, если не успеешь, не уследишь за проворными движениями его жирного тела, то все, пиши пропало.

Сегодня охота была небольшая – охотились только двое. А стая, как назло, попалась достаточно многочисленная – на первый взгляд, не менее 50 голов. Председатель Совмина Киргизии Султан Ибраимович Ибраимов охоту на качкалдаков любил, но стрелял плохо – потому затевал ее только для дорогих друзей, наведывавшихся к нему сюда, в санаторий Чолпон– Ата. Обычно это были люди из Москвы или его старый приятель, первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидович Рашидов. Он и обещал приехать в этот раз, но не смог, прислал вместо себя еще одного их общего друга, министра внутренних дел Узбекистана Хайдара Яхъяева. Тот стреляет, конечно, хорошо, но все равно всех им вдвоем не перебить, много слишком. Потому сегодня все егеря и лесники вышли на охоту вместе с сановным начальством – как знать, может выгорит подстрелить пару жирных лысух, вот и будет праздник для семейства.

Стрелять в них надо быстро – не то всех только распугаешь. Потому первые десять выстрелов всегда являются определяющими. Быстрая очередь выпущена сначала Ибраимовым, потом гостем. Кинулись егеря с собаками по краям берега Иссык– Куля, чтобы собрать добычу, а остальные в это время достреливали стремительно удаляющихся лысух. Пара минут – и вся охота. Следующая стая будет только вечером, а потому можно перекурить.

– Жаль, Шараф Рашидович не смог приехать, – в очередной раз протянул Ибраимов, подойдя к своему гостю.

– Говорю тебе, заболел. К параду готовились в честь 7 ноября, 2 репетиции. А зима выдалась холодная – точь– в– точь, как у вас здесь. Вот его и прохватило. До позавчерашнего дня еще крепился, думал прилететь к тебе, а позавчера вконец свалило. «Поезжай, говорит, проведаешь Султана, да привезешь мне пару качкалдаков…»

– Да, – улыбнулся Ибраимов. – Он охоту любит. Бывало, мы с ним по двадцать штук за одну вылазку настреливали.

– Не время сейчас охотиться. Улетает птица– то, становится на крыло.

– Верно. Это последние. Теперь только летом… Дожить бы до него…

– Вот те раз. Чего это ты? Тоже о болезни подумываешь? Ты же молод еще, мой ровесник! Посмотри на наш ЦК – там все не в пример тебе старики, а таких разговоров не ведут. Так что ты это брось!

– Я бы с удовольствием, да только сам видишь, где тебя принимать приходится – в санатории.

– Санаторий – не больница. Надо здоровье смолоду беречь, а особенно в такую пору, так что не вешай носа раньше времени.

– И то верно. Пойдем, выпьем.

Небольшой привал был организован невдалеке от берега – пара лысеньких карагачей да небольшой кустарник отделяли накрытый стол у костра от того места, где вода священного озера сталкивается с землей и обдает и без того холодные пески своим ледяным дыханием.

Выпили, закусив свежими помидорами и рыбой.

– Хорошая рыба у вас на Иссык– Куле, – смакуя осетрину, сказал Яхъяев. Хозяин его будто не слышал, не замечал – собеседник заметил, что он явно чем– то встревожен.

– Жаль, не смог Шараф приехать… Я так ждал его… – то и дело вторил Ибраимов.

– Султан! Да что с тобой такое? Я же говорю, он болен…

– Я понимаю, но у меня был к нему деликатный личный разговор.

– Какого рода? Ты можешь мне все рассказать, я все ему передам. Мы же с тобой старые боевые товарищи, и ты можешь мне доверять как родному брату.