Андрей Кушаков - Аналитик. Агония власти

– Так хохмачи, умылись, чтобы было чистое лицо и строиться!

Пациент Степан сразу же хватал мочалку и начинал ей, драить лицо.

– Да твою мать, опять стал фейс скаблить! – подлетел к нему санитар. Степан стоял с красным лицом, на котором кое-где проступили уже маленькие пятна крови.

– Марш на завтрак, стадо!

Ему нравилась пухленькая маленькая Жана, а Гена нет. Гена, всегда кричал, Гена всегда заставлял их смеяться друг над другом, а иногда, Гена давал кому-нибудь подзатыльника или пинка. Если кто-то начинал истошно орать, он сразу же говорил, что заберет любимый предмет. У каждого пациента был любимый предмет, вещь, тотем, талисман, остаток, доля человечности, его особая кармическая связь с каким-то миром, потеряв который, они могли лишиться всего. И все закрывались, все боялись «потерять» себя. Андрей боялся тоже. Боялся, что у него больше не будет его орла. Его любимого орла. Раскраску, в которой «жил» орёл он не отдаст никому.

Десятки ложек стукали о пластиковые тарелки, подчищая за собой остатки каши. Потом был компот. Вкусный компот, из фруктов, в которых Андрей находил иногда забавных червячков. Он медленно отлавливал их руками и складывал к себе в карман. Он повернул голову на громкий звук. В очередной раз кто-то из пациентов пытался расколоть железным стаканом абрикосовую косточку. Заканчивался этот процесс одинаково, косточка тут же изымалась, так же как и кружка. Булочку Андрей никогда не доедал, он кормил ею птиц на прогулке.

Каждый раз, выходя на прогулку, он подставлял своё лицо на солнце или под струю ветра. Он словно впитывал в себя всю энергию природу, которой ему не хватало в закрытом помещении. Присев у забора, он искрошил булочку, достал червячков и, отбежав на несколько метров, принялся наблюдать, как любопытные птички, всё ближе и ближе, подбирались к его угощению.

– Птички, – сказал подошедший Женя.

– Не-е-е-т, – грозно сказал Андрей.

Женя упал на землю и пополз в сторону птичек. Андрей нахмурившись, схватил того за штаны и потянул на себя.

– Птички! – заорал Женя, царапая землю пальцами.

Через пару минут, оба сидели на крыльце в смирительных рубашках, наблюдая за остальными на прогулке.

– Ну что буйные арестанты, шагайте внутрь, прогулка закончилась, – оповестил Гена.

Андрей с большим наслаждением достал раскраску и принялся за работу. Сегодня объектом его пристального внимания был клюв орла. Он осторожно обвёл контур коричневым карандашом и принялся его аккуратно закрашивать.

– На раздачу! Внимание, всем выйти на раздачу!

Андрей разочарованно поморщился и, убрав раскраску, вышел в коридор.

Раздача ему не нравилась, так как там давали не вкусные таблетки, из-за которых он иногда даже не успевал добежать до туалета. Тогда его гнали в душ и устраивали, по словам самих санитаров – контрастный душ. Любой человек, наблюдавший за этой процедурой, сказал бы, что никаким контрастом там и «не пахло», так как человек вжимался в угол душевой и истошно кричал, в то время как его полевали из шланга холодной водой. Напоследок, всё-таки, была струя теплой водой, которая оказывала минимально-согревающее действие, так как пациент, всё равно стучал зубами от холода. Проглотив таблетки, кто-то возвращался обратно в палату, а кто-то, шёл сразу же в туалет, так как боялся душевой. Оттого, что много пациентов устремлялось в туалет, все кабинки были заняты. В этот раз Андрей, успел занять угловую кабинку и сидел в ожидании опорожнения, разглядывая причудливые рисунки, нацарапанные кем-то на дверях. Крики в коридоре, говорили о том, что кого-то повели в душ, того, кто в этот раз оказался менее проворным, чем другие его соседи по палатам.

Он вышел из туалета и пошёл к себе в палату. В коридоре стоял острый запах чужих испражнений. Он, не зажимая носа, спокойно прошёл мимо и, посмотрев на номер своей палаты, вошёл внутрь. Санитар Гена, сидел на его кровати и рассматривал его раскраску.

– Нет, – сказал Андрей.

– Спокойно господин бывший чиновник, я только посмотрю.

– Нет, – повторил Андрей.

– А это что такое?! – усмехнулся он, показывая на девочку в шортиках, с сачком в руке. – Это же нарушение режима, субъект женского пола, с минимальным количеством одежды.

– Нет, – вновь произнёс Андрей.

– Ну как нет, вот она, прости, но я склонен к изъятию данного журнала.

– Нет.

– Даже не протестуй, следы преступления, так сказать «налицо»!

– Отдай, – неожиданно, даже для санитара сказал Андрей.